А я стояла и… смотрела. И даже отвращения не чувствовала. Опустошение только. Вчерашней школьницей, впервые увидевшей похабщину, я уже не была, и на голые тела уже насмотрелась вдоволь, и про то, как они меж собою соединяются, знала предостаточно. Кольнувшую в самое сердце раскаленную иглу ревности вытаскивала, не отводя глаз и сжав зубы. Это было и это будет. Я могла бы быть в его доме, и ничего бы не изменилось. И Лоу занимается этой групповой акробатикой ничуть не меньше Анхена. Питаются они так. Сексуальная энергия для них — тоже пища, без этого никак, они оба мне объясняли.
Ну и… порадоваться должна. Что уже не грустит, не безумствует. Пытается взять себя в руки и жить обычной жизнью.
Но ведь смотреть–то на это я не обязана. Развернулась и вышла в коридор. Там было светло, но пусто. Чуть постояла, потом медленно побрела в направлении комнаты, которую летом считала своей.
Комната была ровно такой, какой я ее оставила. Со всеми вещами, которые я не стала брать в путешествие. Со сложенными стопкой на краю стола моими рисунками. С тремя жалкими томиками книг, привезенными мне из–за Бездны. И даже моя зубная щетка все так же стояла в стаканчике на полочке в ванной.
Ну, неудивительно. Сон–то мой. Моя память. Вот как запомнила — так и вижу.
Сон? Стоп, если это сон, так я вовсе не обязана здесь находиться. Как говорил мне Лоу, это мой сон, мне и решать. Ну а я… да лучше к Лоу и пойду, что мне взбивать старую пыль в этой старой башне. Вот открою дверь — и там будет Лоу. Только, чур, один. Сон же мой.
Взялась за ручку двери, представила пронзительные серые глаза, и решительно дернула.
А за дверью расстилалась степь. Не безбрежная, но окольцованная знакомыми горами. А за спиной у меня захлопывалась дверь одинокого домика коэра. Того самого, где он скрывался обычно, когда никого не хотел видеть. И где вот уже три месяца он видел меня. Которую тоже от всех скрывал.
Снега здесь не было, лишь трава шелестела под звездами. И я спустилась с крыльца, и пошла по этой траве к светлой фигуре, что поднялась мне навстречу.
— Все–таки вспомнила, — произносит он, обнимая.
— О чем?
— О том, что это твой сон и ты сама в нем хозяйка, — спокойно поясняет мне этот элемент сновидения. А руки у него теплые. И я в его объятьях — есть. Я не бестелесная сущность, как в снах про Анхена. У меня есть тело, которое он обнимает, есть руки, что лежат на его плечах, есть губы, которых он невесомо касается своими. — А ты все–таки сумела от него уйти. И действительно пришла ко мне.
Обнимаю его, прижимаюсь к нему всем телом, вдыхаю его запах, смешанный с горьковатым ароматом трав.