А потом появился Лоу. Прямо там, в моем сне. Да когда я собиралась «сходить» с моей семьей в кино. Просто объявился там, весь такой белый и блистающий, да еще и позвал: «Лара, надо вернуться».
Разозлилась я так, что вернулась почти мгновенно. И нашла его рядом, под ненужным вампиру одеялом — голова на моей подушке, рука на моей талии. Он еще глаза открыть не успел, а я уже кричала, сидя на кровати и задыхаясь от слез, способствуя и его «скорейшему возвращению»:
— Я тебя звала?! Я тебя приглашала?! Это мой мир, мои сны, что ты вторгаешься?! Ты меня разве к себе пускал?! Ты со мной свою жизнь когда делил?! Так какого ты лезешь?! Это мое! Личное! Не смей больше так делать! Никогда, слышишь?!
И смотрела, как он недоуменно хлопает своими длинными пушистыми ресницами.
— Лар, да ты что? Я поздороваться хотел, прилетел домой — а ты спишь, и Халдар сказала, ты на ночной образ жизни перешла.
— Халдар же в мои сны не лезет. Если ей что–то надо, трогает за плечо, я прекрасно просыпаюсь, — бурчу недовольно, вытирая слезы и сожалея о своей вспышке. Но это было так больно — увидеть там его. Вдруг вспомнить, кто я, где я, и что на самом деле — никогда…
— И даже из кровати прогонишь? — он смотрит снизу вверх, состроив трогательную мордашку. И я понимаю, что и фраза, и выражение лица давно отрепетированы и тысячекратно использованы. Но что это меняет, ведь в этом мире есть только он, я, да снег за окном.
— Нет, конечно. Прости, — я послушно ложусь к нему на грудь и обнимаю за плечо. — Просто это было так… Не делай так больше, ладно?
— Как хочешь, — он укутывает меня одеялом и обнимает поверх. — Просто раньше мое присутствие тебя радовало.
— Не там, — не соглашаюсь я. — Это было слишком личное. Только мое.
— Ждать тебя в степи?
— Да. Я не хожу к тебе, ты — ко мне.
И была у нас одна на двоих степь, окольцованная горами, да маленький домик, занесенный снегом. А между нами… Анхен? Вера Лоу в мое предназначение? Или в свое? Мне было с ним хорошо. Спокойно, тепло, интересно. Не хватало какой–то малости. Доверия? Любви? Обоюдного желания разделить с другим свою явь и свои сны? Уже не вычислить. Слишком много снега с тех пор выпало.
Вот только сны мои тревожили Лоу все больше.
Моя жизнь превратилась в сон. Я бодрствовала лишь для того, чтоб утомить себя достаточно и вновь уснуть. Он пытался с этим бороться. Старался чаще бывать дома и уделять мне больше времени, чтоб мне хотелось не засыпать, а просыпаться. Он вспомнил о том, что когда–то я хотела рисовать, и обеспечил меня всем, что для этого необходимо, в надежде увлечь работой. Он учил меня ставить блокировку, чтоб не выскакивать в «путешествие» в каждом своем сне, а хоть иногда просто спать. Еще он очень хотел, чтоб это самое «хоть иногда» случалось ночью. Но зачем мне спать ночью, ведь ночью все спят…