" пока еще не выкристаллизовалось. Больше того, уже высказывалось мнение пользоваться термином не "правоположение", а
"правоприменительное положение"[360].
Пользуясь термином "правоположения", С.С. Алексеев, С.Н. Братусь, А.Б. Венгеров, И.Я. Дюрягин и некоторые другие ученые имели в виду охватить им опытные положения, вырабатываемые в ходе правоприменительной практики. Эти положения, бесспорно, существуют, представляют собой относительно самостоятельные явления правовой реальности. Тщательный их анализ полезен для юридической науки и практики.
Все названные выше авторы подчеркивают некоторые отличия таких опытных положений от норм права, их "поднормативность". "Правоположения,- отмечают С. Н. Братусь и А. Б. Венгеров, - это новое понятие..., приближающееся к нормам права, но не совпадающее с ними"[361]. Но критический разбор суждений, высказанных по этому поводу отдельными авторами, показывает, на наш взгляд, чрезмерное сгущение красок в этой "близости", способное привести к неверным выводам по существу.
Так, подчас специально подчеркивается, что всякое правоположение есть официальное веление, носящее общий характер, имеющее обязательное юридическое значение, призванное для "наиболее полного выражения" заключенной в нормативных правовых актах правотворческой воли, ее развития, а в строго ограниченных пределах даже ее формулирования, исходя из общих начал и смысла законодательства. Поднормативность же правоположения объясняется как "привязанность к определенным нормам", нахождение "в своеобразной подчиненности"[362]. Тогда "правоположение" фактически ничем не отличается от тех правовых норм, которые создаются, скажем, федеральными органами исполнительной власти, региональными государственными структурами, муниципальными образованиями и учредителями юридических лиц. Ведь такие нормы права тоже являются официальным велением и носят общий характер; имеют обязательное юридическое значение; призваны более полно выражать официальную волю или даже формулировать ее в каких-то пределах, строго ограниченных компетенцией каждой данной регулирующей подсистемы. Они также "привязаны к определенным нормам" и по отношению к ним "находятся в своеобразной подчиненности". Ясно, что рассматриваемый подход не может считаться приемлемым.
Представляется, что речь идет строго об основанных на всесторонних знаниях, обобщениях и опыте положениях, вырабатываемых в ходе судебной, следственной, арбитражной или иной правоприменительной практики и выраженных в официальных документах специфического назначения