Он знал о том, что голова Орфея приплыла к острову Лесбос и там, на Лесбосе, пророчествовала и творила чудеса.
Он знал, что Орфея отождествляли не только с египетскими Осирисом, но и с египетским богом мудрости Тотом. Что евреи отождествляли его не только с Давидом, но и с Енохом.
А еще он знал о параллельных историях. Например, об индийской истории Арджуны, который спустился в индийский ад Паталу и нашел там свою возлюбленную. Ему были знакомы суждения Геродота о том, что мистерии были занесены в Грецию Орфеем из Индии.
Он знал о самофракийском посвящении Орфея. Он черпал сведения об Орфее у Эврипида, Аристофана, Алкея, Пиндара, Исократа, Платона, Аристотеля, Прокла, Павсания, Климента Александрийского, у неоплатоника Дамаския, Афеногора Афинского. Он сопоставлял орфический монотеизм с «Теогонией» Гесиода, он осмысливал борьбу Хаоса и Эфира.
Настоящие ученики и последователи Лафарга, они же — подлинные марксисты и коммунисты, знали наизусть сонеты Рильке, посвященные Орфею. Один из этих сонетов я процитирую:
Не ставьте памятника, пусть лишь роза
Ему подарит новый свой бутон —
Орфей — живой. Его метаморфозы
Везде, во всем, во всех названьях — он.
Где песня — там Орфей, меж нами, с нами —
Лишь только голос, только всплеск огня.
Но разве мало, если рдеет пламя
Раскрытых роз, пусть два коротких дня?
Он должен умирать, чтоб мы узнать могли
Его во всем. Пусть страшно при разлуке,
Но в миг, когда напев дошел, певец — вдали.
Мы музыкой полны, но рядом нет Орфея. —
Коснувшись струн, от струн отходят руки.
Он верен лире, расставаясь с нею.
Я не буду дальше развивать тему Орфея и ее связь с темой Прометея. Сказанного достаточно. В завершение этого сюжета, всего лишь одного из тех, которые надо обсудить, скажу только, что никакого будущего у марксизма и коммунизма не существует до тех пор, пока не будет преодолена зияющая бездна между теми знаниями, которыми обладал Лафарг, и теми знаниями, которыми обладают люди, пытающиеся сегодня выступать от лица марксизма и коммунизма.
(Продолжение следует.)