облегчением, почувствовали свободу, получили возможность
жить так, как считают нужным
Все мы помним, как сам учитель выступал в центральных
вузах страны, неся изголодавшимся умам слово спасительной
истины. Теперь красный зверь снова наступает. Даже в вашей
стране. Он хорошо маскируется. Делает вид, что терпим к
религии. Но мы то знаем, насколько он коварен.
Сейчас мы должны много молиться о том, чтобы он был
окончательно повержен. Я хочу попросить вас именно об этом.
Молитесь о том, чтобы это преступное правительство, которое у
власти сейчас, было свержено также, как это произошло девять
лет назад. Тогда вы внесли существенный вклад в победу
демократии и сил добра. Сейчас мы должны сделать это снова.
Еще несколько раз, повторив те же мысли похожими
словами, акцентируя внимание на том, что надо крепко молиться
о свержении враждебной власти, фюрер, поблескивая глазищами
в свете люминисцентных ламп, раскланялся, вышел из-за
кафедры. Его сменила женщина похожей конституции. Тоже
экзальтированная и фанатичная. По крайней мере, внешне. Мне
сразу пришла мысль о том, что руководить всем этим шабашем
должны люди более трезвые и расчетливые. У которых мозг
работает в норманном режиме, а не залит дурманящими
иллюзорными идеями. Иначе будет бардак. Дама дала самую
высокую оценку выступлению предшественника. Лишний раз
сообщила, насколько он близок к тем, кто близок к учителю. Это, мол, делает его заявления крайне истинными и непогрешимыми.
Опять завела нудную и печальную песнь о больном и безумном
обществе, которое члены церкви обязаны излечить своим
упорным трудом и молитвой. Закончила, все же на позитивных
нотках. Мол радостно, что среди нас, все таки, много людей, готовых бороться на стороне добра! Выразила уверенность в
победе.
Алексей, сосредоточенно внемля словам фюреров, взирал на
них преданными глазами. Всем видом своим, всеми
покачиваниями головы своей, выражая полное согласие с ересью.
Движения его сразу показались мне немного замедленными, отличными от тех, что можно было наблюдать еще полчаса назад.
Вероятно, блудный эльф погрузился в измененное состояние
сознания, в транс. Похожую реакцию можно было наблюдать и у
других участников шабаша. Выступление закончилось. Адепты, очнувшись, начали расползаться. Я поспешил за вяло шагающим
к выходу эльфом. Когда вокруг стало поменьше народу,
осторожно окликнул его:
– Леша, как тебе лекция?
Блудный эльф медленно, как подвыпивший, обернулся,
сфокусировал взгляд на мне, убежденно протянул:
– Надо бороться с этими гадами. Они всех достали. Буду
теперь целыми днями молиться об их свержении. Жалко, магия в