то свободу, про общечеловеческие права. Все выспрашивала о
том, что там с нами делали. Перед моими глазами пронеслась
кафедра с вещающим фюрером, голова блудного эльфа
кивающего в такт ее речи и я не сдержался:
– Твою ж мать!
– Вот, и я говорю, поймите меня как мать. Мне страшно!
– Долбаное будущее! Хрен угадаешь! – продолжил я сцепив
зубы.
– Что Вы имеете ввиду?
– Я хочу сказать, – повысил голос, – что мне тоже страшно.
Там же стреляют и все горит. Ну, найду я его там, ну, сообщу, что
вы о нем беспокоитесь. И что это даст? Вы же ему сами об этом
много раз уже говорили.
– Говорила, – согласилась дама. – Я и в больницу попадала
уже с приступом. И отец ему грозил. Ничего не помогает.
Внушите ему что-нибудь, чтобы он домой вернулся. Пожалуйста!
Я решил зайти с другой стороны. Возмутился:
– А вы не заметили, что каждый раз становится только хуже?
Вам не страшно, что от вмешательства может произойти еще что-
то? Совсем непоправимое?
– Я не думала об этом, – замялась Светлана Николаевна. – Но
я себе места не нахожу. Я точно скоро в больницу попаду. Если
его вразумит моя смерть, то я, наверное, точно умру.
Последние слова посетительница сказала с напряжением и
после, закрыв лицо руками, разрыдалась. Повторила крамольную
мысль о том, что это именно я буду виноват в ее
преждевременной кончине. Я схватился за голову и уперся
локтями в стол, желая отгородится от мучительного общества.
Мать блудного эльфа продолжила обвинять и давить:
– Это Вы во всем виноваты. Если бы вас не было, он бы тихо
играл дома со своими эльфами у меня на глазах. Я бы даже за
пивом ходила, только бы он сидел дома. Но он уже не хочет ни
пива ни эльфов. Он там кидает в милицию кирпичи и бутылки
горючие. А они пулями стреляют из ружей. Я когда на все это
смотрю по телевизору, у меня сердце обрывается. Этот горящий
ад у меня уже в душе. Я так долго не выдержу.
Последние слова довершили копирование происходящего на
экране мини-ада в мое собственное сердце, я сломался:
– Хорошо. Я туда пойду. Вы тоже туда пойдете, принесете
ему там чего-нибудь вкусного, коньяка, теплую одежду…
– Он не хочет со мной встречаться. Я уже ходила. Мы с
мужем пытались увести его силой. Его новые друзья мужа моего
побили.
– Вот, скажете ему что раскаиваетесь. Пришли попросить
прощения и ждете его внутри за баррикадами. И не уйдете, пока
он не заберет вещи. Я буду рядом и как бы случайно с ним там
встречусь. Попробую разрулить.
Светлана Николаевна перестала рыдать, опустила руки и
посмотрела на меня шальными глазами из-под потекших ресниц.
Я поспешил сообщить, что больше чем на день там не задержусь.