КАМПА - ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА ПЕРВАЯ ЧАСТЬ (Хорошун) - страница 11
-Тебе неплохо? - переспросил Кость.
- Мне очень даже неплохо, мне совсем неплохо, мне нормально.
- Смотри чтобы не продуло.
- Да, да, надуло - соглашался Борис, нервно вращая рукоять закрывающую окно, -просто надуло.- Ик бин больной!
Кость с широко раскрытыми глазами смотрел то на попутчика, то на дорогу, пока новый старт на ипподроме не отвлек его внимание. А попутчик вжался в кресло, боясь даже пошевелиться, опустил голову, закрыл глаза, и с упоением занялся самобичеванием.
Японское Харакири было ничто по-сравнению с тем, какие пытки он сотворил сам с собою, как же он себя только не обзывал, крыл сам себя семиэтажными эпитетами и междометиями, вспомнил все, что знал и не знал, в дело пошла вся мудрость древности в перемешку с современным сленгом коренных народов Африки и Америки. Время - лучший лекарь, оно может исцелить любые душевные раны, время отсчитало количество капель настойки рассудка, и наступило исцеление. Харакири прошло без жертв, крови и трупов. Вскоре он устал издеваться над собой, ведь до вчерашнего дня был вполне даже нормальным человеком. Хотя какой же не нормальный скажет, что он болен. Да, вчера был нормальным, а теперь уже и не понятно, весь я или только половина. Вот так сидеть и разгаваривать сам с собою, это то же какая-то разновидность Мании. Все остановись, вспомни что-то доброе, хорошее, ну например, в роду душевнобольных не было?. Вроде бы не было, вот уже хорошо. Да и за собой раньше ничего подобного не замечалось. Вроде нет. Разве один раз было что-то похожее.
Также как и теперь грело ласковое весеннее солнышко. По улицам бежали бурливые ручейки, сердито пенясь вокруг встречных каменьев, вертели щепки да прошлогодние листья в огромных лужах воды. С крыш сыпались частые капли, так плакала зима. отлетая на северный полюс в царство снежной королевы. С первым теплом все ожило, пробудилось от долгой зимней спячки. Воробьи стаями обсыпавшие крыши домов кричали так звонко и возбужденно, что ничего нельзя было расслышать за их криком, звонкий птичий щебет не мог заглушить даже шум городских улиц. В природе царило оживление, а первые весенние запахи пьянили, щекотали ноздри свежестью оживающей природы. Захмелевший от этого весеннего великолепия Борис не шел, парил над землей, казалось его несут не ноги, а крылья, выросшие у него за спиной, и он летел, радуясь жизни.
Внезапно его заоблачный полет прервался, парень на другой стороне улицы звал и махал рукой, давая понять, ему Борису, чтобы он его подождал. На 150% железобетонных процентов он мог поклясться, что знал этого парня, хотя и находился в другом городе, а парень настойчиво звал, не оставляя ему выбора, и продолжал бежать в его сторону, перепрыгивая через лужи талого снега. Но не добежав до дороги, свернул в сторону и растворился в толпе прохожих. Поняв, что ошибся, озадаченный и немного растерянный Борис уже не летел, крылья отвалились и утонули в лужах, через которые теперь приходилось перепрыгивать. Он просто шел и не понимал, что происходит, почти пустынная улица старинного, колоритного своим видом городка вдруг наполнилась людьми. Из призрачной дымки, в которою окунулся этот мир, выплывали живые существа. Они возникли неожиданно и казалось из не откуда, шли по двое, по трое, целыми группами, шли окутанные аурой добра и просветления. Но вот не задача, они все шли ему на встречу, дети бегали меж ними размахивая веточками, и все это происходило в полном безмолвии. В этот миг он осознал, что это идут не люди, это ангелы парят над землей. Ангелы взрослые, ангелы дети, летят ему на встречу, у всех в руках горящие огоньками благости, волшебные ветви доброты, сияющие так, что режет взгляд своим золотым светом. Сколько времени длилось это видение, он не мог определить, может миг, а может вечность, из небытия на грешную землю его вернул все тот же безумец. Выскочивший из подворотни так неожиданно и стремительно, чем испугал и смутил его окончательно. Безумец что-то кричал и с вытянутой рукой промчался совсем рядышком, а Борис даже не расслышал его голоса, звуки исчезли, растворились, он окаменел. Безумца не интересовал стоящий каменным изваянием Борис, он мчался куда-то вперед петляя и пробирался сквозь поток идущих ему на встречу людей, несущих в руках вербу. Что и кому кричал безумец, так и осталось загадкой, а отгадкой всему этому шествию ангелов стал мелодичный малиновый перезвон колоколов, несущийся из ближайшей церкви. Все встало на свои места, прояснилось, оказалос, был великий Христианский праздник - Вербное воскресенье, и люди выходили из церкви после окончания службы. Не совсем уверенной походкой он пробился, к церковной ограде, остановился и перекрестился на сияющие в лучах теплого весеннего солнца золотые кресты, прочитав про себя молитву: «Отче наш». Это было в старинном Украинском городе Полтаве, и с той поры он шутя называл его не Полтава, а Партава, так на древнеперсидском наречии называлось когда-то великое государство востока - Парфия.