Он отступал, камни по–прежнему летели в него, существа все так же улюлюкали и наступали.
Лапидус оступился и в очередной раз упал.
— Вот и все, — сказал Манго — Манго, — это, наверное, конец!
— Дяденька, — сказал самый чумазый малыш, подбегая к лежащему на спине и все еще закрывающему лицо руками Лапидусу, — дай на хлебушек!
— На хлебушек дай, дяденька! — потребовали остальные следом, обступая Лапидуса тесным кольцом.
Лапидус заметил, что один из них вертел в воздухе, как пращей, трупом того самого ободранного кота на мерзкого вида шнуре. А может быть, что и другого. «Наверное, они их едят», — подумал Лапидус.
— Он не хочет давать нам денег на хлебушек, — тоненьким девичьим голоском пропищало измазанное грязью с головы до ног существо девичьего пола и внезапно подошло прямо к Лапидусу. Лапидус отвел руки от лица и посмотрел на существо. Существо смотрело на Лапидуса. Своим животным чутьем Лапидус подумал, что сейчас случится что–то мерзкое и безобразное, но этого ему не избежать. Существо ухмыльнулось, а потом вдруг встало над головой Лапидуса и развело ноги.
На лицо Лапидуса хлынула моча.
— Так ему, так! — закричали остальные.
Девочка пописала, удовлетворенно хмыкнула и вдруг пнула Лапидуса ногой.
Остальные подбежали ближе.
— Отстаньте! — закричал Лапидус, — что я вам сделал!
— Дяденька, — как–то серьезно сказал все тот же чумазый малыш, — ты не дал нам денежек на хлеб!
— Не дал! — хором подтвердили остальные.
— А мы голодные, — сказала та самая девочка, что только что помочилась на Лапидуса.
— Голодные! — так же хором подтвердили остальные.
— Мы уже едим кошек! — сказал паренек, вертящий в воздухе труп ободранного кота.
— Едим! — повторил хор.
Лапидус опять закрыл глаза. Ему внезапно действительно захотелось одного: умереть.
Ибо тогда этот день уже точно бы закончился.
Для одного человека этого уже было слишком.
— Терпи, — сказал каким–то очень серьезным голосом Манго — Манго, — это еще не все.
Лапидус открыл глаза и с ужасом увидел, что вся эта орава обступила Лапидуса тесным–претесным кольцом. Мальчики приспустили свои лохмотья и приготовились — в свою очередь — обмочить Лапидуса. По команде. На раз–два–три. Они стояли кольцом, держали ручонками свои маленькие пиписьки и направляли их в его сторону.
— Раз–два–три! — сказала та девчушка, что помочилась на Лапидуса первой.
Лапидусу ничего не оставалось, как начать считать количество струек, падающих на него.
Одна, две, три, четыре, пять…
Он почувствовал, что начал вонять.
«А потом они меня забьют, — подумал Лапидус, — палками! Они меня забьют до смерти, обдерут, как этого кота, и повесят на проволоке…»