Наверху зажёгся свет, и Гарри с ужасом увидел, что этим большим и мягким было лицо дяди Вернона. Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать Гарри осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят.
После получасовых воплей дядя Вернон велел Гарри сделать ему чашку чая. Гарри грустно поплёлся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Гарри отчётливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелёными чернилами.
— Я хочу… — начал было он, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо у него на глазах.
В тот день дядя Вернон не пошёл на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем.
— Видишь ли, — объяснял он тёте Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся.
— Я не уверена, что это поможет, Вернон.
— О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесённого ему тётей Петуньей.
* * *
В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже.
Дядя Вернон снова остался дома. Он сжёг все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков.
* * *
В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тёте Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлён, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тётя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки.
— Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумлённо спросил Дадли, обращаясь к Гарри.
* * *
В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомлённым и немного больным, но зато счастливым.
— По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чёртовых писем…