Увидя подошедшего Аларина, Круковский, не прерывая талии, быстро вскинул на него взор и кивнул головой. Он уже по лицу знал, что Александр Егорович привез деньги, и даже больше, – что он будет отыгрываться.
Действительно, Алариным внезапно овладело страстное желание отыграться.
«Не может же быть, чтобы мне теперь не повезло, – соображал он, – счастье идет полосами… Я должен вернуть свое… и баста!»
И ему живо представилось, какое будет счастье, если он избавится от тяжелой необходимости платить казенными деньгами. «Господи, только бы тысячу воротить, больше и играть не буду, – проносилось в его голове. – Ах, какое было бы наслаждение уехать из этого вертепа и лечь спать со спокойной совестью!»
Аларин долго глядел на игру, бледнея и вздрагивая от волнения: он уже знал, что будет играть, но старался продолжить то жгучее ощущение, которое испытывает страстный игрок, имеющий возможность поставить крупный куш и медлящий сделать это.
«Начну с тридцати рублей, – думал Александр Егорович, – конечно, возьму, затем угол и десять мазу, а потом мирандолями и мирандолями… две карты маленьких, две больших…»
Круковский стал тасовать карты для новой талии и искоса кинул взгляд на Аларина.
– Сколько в банке? – спросил Александр Егорович таким внезапно охрипшим голосом, что все игроки обернулись к нему.
Круковский пристально посмотрел ему в глаза и, переставая тасовать, сказал:
– Послушайте, Аларин, я не советую вам играть.
– Как не советуете? Что вам до меня за дело? – возразил Александр Егорович резким тоном, но невольно опуская взор.
– А то, что есть известная примета: кто отыгрывается или рискует на казенные, – всегда проигрывает.
Он произнес это внушительно и отчетливо, продолжая так же внимательно глядеть в глаза Аларину. Круковский вовсе не хотел, чтобы Александр Егорович отказался от игры, но ему нужно было, чтобы он публично, при свидетелях, признал принесенные деньги своими.
Расчет был совершенно верен, потому что Аларин густо покраснел и сказал с деланной иронией:
– Я думаю, вы не сомневаетесь, что деньги принадлежат мне?
– Спаси господи! – хладнокровно отпарировал Круковский, уже окончательно убедившись, что Аларин взял казенные деньги. – Я просто вижу, что вы хотите отыграться, ну, и сообщаю вам мудрое житейское правило: не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался. А впрочем, как угодно-с… В банке около четырех тысяч.
«Красные – сто, черные – двести», – подумал Александр Егорович и снял с колоды несколько карт. Вышла красная…
И вдруг среди мертвой тишины глухо, но явственно раздался его голос: «Ва-банк!»