Я сходил в канцелярский магазин, купил толстую тетрадь и стал дожидаться мудрых высказываний великого писателя.
Они не заставили себя долго ждать.
Как–то раз, выпив водки и поиграв в карты, мы отправились прогуляться. И зашли в платный туалет. Запах, впрочем, здесь был такой же, как и в бесплатном. Зато на весь туалет гремела классическая музыка.
— Ни хера себе, — с удивлением сказал Порфирий Дормидонтович. — Это же фуга Баха. Моя любимейшая вещь. Никогда ещё не ссал под фугу Баха.
Я застегнул ширинку и, достав тетрадь, тут же, не отходя от писсуара, записал высказывание великого писателя о музыке Баха.
4. Как один человек безуспешно искал своё Я
Однажды я зашёл в гости к Порфирию Дормидонтовичу. Мы выпили водки и сели играть в карты. Затем я начал читать Шишигину свой трёхсотстраничный роман. Это было сложное философское произведение, написанное густой прозой… В нём говорилось об одном человеке, который мучительно искал своё Я. Он искал его везде: в глубинах своего подсознания, в искусстве, в женщинах; он окончил курсы водолазов и искал его под водой, у берегов Камчатки; потом долгие годы работал шахтёром, продолжая поиски в шахтах Донбасса; в перенаселенных тараканами петербургских коммуналках он тоже искал своё Я… и в грязных забегаловках… и в тёмных притонах… и в нищих деревнях… Короче, где он только не искал. Он потратил на поиски всю свою жизнь. И в конце концов, умер в пьяном виде под забором, как писатель Чехов.
Так и не найдя своего Я.
А он и не мог найти. Не мог!.. Потому что его Я в России вообще не было. Оно спокойненько проживало в Париже, в собственном особняке на улице Курсель; вкусно и плотно обедало в шикарном ресторане «Трэн Блё»; меланхолично плевало с моста Мирабо в Сену; гуляло в саду Тюильри; зимой посещало «Гранд — Опера»; а летом улетало в Монте — Карло или на Багамы, развеяться…
Порфирий Дормидонтович выслушал роман со вниманием.
— Хороший сюжетик, — полистал он рукопись и, размахнувшись, выкинул её в форточку. — Но слишком уж длинно написано. И всё про поиски. То там ищет, то тут ищет. Не герой, а прямо какая–то ищейка получается. И везде у вас грязь, тараканы, помойки… Ну, за исключением Парижа, конечно. Нет, Валерий Михалыч, так не пойдёт. Вы, извините меня, берёте кусок говна и размазываете его на триста страниц. Зачем, спрашивается?.. Писать надо коротко и ясно. Вон, видите — дождь идёт за окном. Так и пишите: «Идёт дождь». Понятно? А если, к примеру, пойдёт снег, то что вы напишете, а?
— Идёт снег, — сказал я.
— Правильно, Валерий Михалыч, — похвалил меня Шишигин. — Соображаете.