Королева закричала:
– За Шотландию! За Шотландию! За вашу королеву! – Ее лошадь вскинула голову и нервно переступила из стороны в сторону. Нико протянул руку и схватил ее болтающиеся поводья.
Воины Морэя схватились с Гордонами лишь на минуту, затем вдруг отступили и галопом понеслись вниз по склону холма.
Королева завопила:
– Нет! Нет! Не убегайте! Трусы! – Но вскоре стало ясно, что это не что иное, как продуманный маневр. Гордоны с неразумием малых детей бросились преследовать противника и таким образом не только потеряли то преимущество, которое им давала позиция на командной высоте, но и напоролись на выставленные вперед копья авангарда графа Морэя.
Потом начался рукопашный бой, в котором воины кололи друг друга шпагами и копьями, палили из аркебуз; во всеобщей свалке невозможно было выделить отдельных солдат или различить, где крики людей, а где предсмертное ржание лошадей. Лицо Нико побелело, и по его выражению было видно, что и он хочет пустить в ход свою шпагу; по другую сторону от королевы Пьер де Шастеляр раскраснелся от… от волнения? Наверняка он просто наслаждался рифмованными двустишиями, которые слагал об отваге королевы, скачущей на битву.
Я смогла смотреть на все это лишь несколько минут. Это было ужасно – столько убийств и крови! Умирающие лошади, лошади – почему-то это надрывало мне сердце даже больше, чем смерть людей. Те, по крайней мере, знали, на что идут, и сами выбрали свой удел – они были горцами или жителями равнин, католиками или протестантами, Гордонами и сторонниками королевы. А лошади не были ни на чьей стороне, они были невинны, благородны и преданны своим седокам и, ни о чем не подозревая, скакали прямо на бойню.
Я прижалась лицом к шее Лилид.
– Только не ты, – прошептала я. – Ты никогда слепо не поскачешь навстречу своей смерти. Не смотри, моя Лилид.
Я потянула за повод, чтобы повернуть ее голову, и мы отъехали от края холма. Я вдруг поняла, что плачу.
У меня за спиной королева завопила:
– Морэй! Морэй, вперед!
Я вытерла глаза рукой. Слезами делу не поможешь. И я медленно направила Лилид туда, где находилась королева и ее маленькая свита. Мария Стюарт больше не смотрела на битву – по выражению ее лица я увидела, что вид сражения ей наскучил.
Мгновение спустя она спросила:
– А что будет дальше, сьёр Нико?
– Дальше? – Нико обнажил зубы в усмешке. Сердитая гримаса, и та была бы менее устрашающей. – А нет никакого «дальше», мадам. Эти люди продолжат убивать и калечить друг друга, пока не погаснет день и одна из сторон не одержит победу.
– Пока не погаснет день? Но сейчас еще только полдень. Я хочу есть и пить.