– Он говорит, что серебряный ларец старухи де Гиз все еще у вас, спрятанный где-то в Грэнмьюаре, и что вы просто ждете, кто предложит вам за него самую высокую цену.
– Это ложь.
– Еще он говорит, что согласится на развод, только если вы отдадите ларец ему. Он считает, что это сделает его самым богатым и важным человеком в Европе.
– Выслушайте меня, милорд, – сказала я. Я была так потрясена и разгневана, что сумрак аббатства словно сгустился вокруг меня, а лорд Дарнли и его зеркальное отражение – желтый петуший гребень, оказались где-то далеко, в крошечном пятнышке света. – У меня нет серебряного ларца. Я не знаю, у кого он сейчас. Я не видела этот серебряный ларец с того дня, как оставила его в подвале под часовней Святой Маргариты.
– И все это чистая правда. – Это произнес совсем близко, прямо за моей спиной, другой голос, с французским акцентом, от которого в жилах у меня застыла кровь. – И все же к серебряному ларцу меня приведете именно вы.
Блез Лорентен как будто материализовался из самих холодных камней аббатства, словно вдруг ожившее серое изваяние. Дарнли рассмеялся высоким, как у девушки, смехом, быстро сказал что-то Лорентену на вульгарном французском и направился обратно в часовню. Я тоже не собиралась стоять в безлюдном сумрачном нефе наедине с Блезом Лорентеном, пусть даже меня и охранял Дэйви Мор.
– Не уходите, – приятным голосом, словно продолжая светскую беседу, произнес Лорентен. – Если вы сейчас уйдете, я задушу ваших маленьких дочек, как ненужных котят.
Я остановилась как вкопанная.
Он протянул мне маленький полотняный белый чепчик, расшитый розами. Вокруг пуговички блестели две или три прядки золотистых волос.
Чепчик Майри.
Поначалу я застыла, словно окаменев, не желая верить увиденному. Потом из глаз моих хлынули слезы ужаса и ярости, а сердце в груди забилось так, словно готово было разорваться на тысячу кусков. Я вырвала из его руки чепчик Майри и сказала:
– За это я убью тебя!
Он улыбнулся. Глаза у него были как камни, холодные, бесцветные.
– Не советую, – ответил он, – во всяком случае, пока. Или вы их никогда больше не увидите. Идемте со мной, мадам. И идите, как будто ничего не случилось, никаких слез, если хотите, чтобы ваши дочери остались в живых. Пошлите вашего мальчика обратно в часовню и велите ему никому ничего не говорить. Особенно месье де Клераку.
– Дэйви, – сказала я, крепко сжимая в руке чепчик Майри, – возвращайся, пожалуйста, в церковь. Ничего не случилось – я просто хочу немного поговорить с месье де Лорентеном.
– Уот велел мне ни на шаг не отходить от вас, хозяйка. Даже на одну минуточку.