– Да ты не волнуйся. Там всё хорошо закончилось – не стали кота «лечить». Решили, пусть лучше нервным останется, чем… таким.
«Фух, ну прямо камень с души свалился. Слава те, господи».
– А Виолетта Матвеевна, – продолжила между тем супруга. – Виолетта Матвеевна обоих ворюг, пока они на весь этот бардак глазели, пасти разинув, за шкирки взяла да прямо в отделение и притащила. Придурки, одним словом.
– Как есть, придурки, – согласился я. «А кот – молодец! Вывернулся-таки… собака».
– Всё-таки жалко ее, – неожиданно произнесла Жанна спустя пару секунд, опять поворачивая голову в сторону лифтового холла.
– Мадам Маленькую? – уточнил я, посмотрев туда же.
– Ну да, – вздохнула жена. – Только никакая она не мадам.
– Неужто всё еще мадемуазель?
– Ага. За сорок уже, а всё без мужа. Не везет ей, знаешь, с мужиками, ну хоть ты тресни.
– С чего бы это? – удивился я. – Она женщина…э-э… видная. Вполне.
– Да что бы ты понимал, – с досадой проговорила Жанна, впрочем, тут же поправившись, пряча лукавую улыбку. – Не всем же везет так, как мне.
Я моментально расправил плечи, раздуваясь от гордости.
– Это точно. Повезло тебе. Ух, как повезло.
Однако жена сразу же осадила меня. В шутку, конечно:
– Не зарекайся. А то ведь найду себе кого поумнее – сам потом пожалеешь.
– Это кого ж ты себе найдешь?! – возмутился я. Тоже, естественно, в шутку. – Да еще такого, чтоб лучше меня.
– Да вот хоть бы Ивана Семёновича твоего, – парировала супруга. – А что? Он мужчина хоть куда. Ну в полном расцвете сил. И, опять же, умный, и за словом в карман не лезет. Не то что некоторые.
– Хм. Так чего ж тогда Виолетта отшила его, такого умного и говорливого?
«Эх, здорово я ее срезал». И действительно, этот выпад Жанна отразить не смогла.
– Твоя правда, – вздохнула она, соглашаясь. – А я… где ж я еще другого такого найду. Такого же глупенького и несчастного.
Сказала и уткнулась в плечо. Продолжая вздыхать. Тихонько вздрагивая. Пряча выступившие в глазах слезы и… снося мне башку. Напрочь.
«Блин! Как же я всё-таки люблю ее! Всю целиком, со всеми ее, хм, недостатками. Которых в упор не вижу. Может, есть они, может, нет – мне без разницы. Главное, что она – это она. Единственная. И неповторимая».
Всего этого я ей, конечно, не сказал. Постеснялся. Что, если со стороны посмотреть, даже странно: шесть лет женаты, а я до сих пор боюсь, вдруг ляпну чего не то и обижу красавицу мою словом глупым. Страшно. Вот потому-то и ёрничаю, чтобы страх свой скрыть. Прямо как пацан какой, «юноша бледный со взором пылающим». Впрочем, оно и понятно: любить богиню всегда тяжело. Особенно, если сам не бог. Ну да ничего, не боги ведь горшки обжигают. Прорвемся. «И, кстати, что она там про пана Костенко говорила?»