осознанием, что сейчас не до выяснений. Не время ему проявлять эмоции.
Уже через пять минут после отъезда девушки чёрный «Ламборджини», резко взревев
мотором, растворился в ночном городе в неизвестном направлении.
10. Fortunae Rotam
Я смотрела на него и не могла поверить в то, что мой план полностью провалился.
Почему? Что с ним произошло? Так просто взять и отказаться от подарка на блюдечке с
голубой каёмочкой! Ну с красненькой. Сути не меняет. Перед глазами до сих пор стоял его
сердитый взгляд, которым он одарил меня на прощанье. И он сам с мокрыми волосами, как после холодного душа, отправивший меня домой.
Он мне не поможет. Это сильно удручало, потому что мой план послать Миронова ко всем
чертям летел в никуда. Обижало ли? Кто его знает... Может, мне и правда надо было
просто поговорить, а не устраивать театр. В любом случае, что так, что эдак ситуация
оказалась дрянь.
— Да отпустите уже меня! — возмутилась я, вырывая руку из лап охранника Жени.
— Не велено, — мрачно произнёс русский богатырь, продолжая следовать за мной.
Охранник вывел меня через служебный вход на парковку и усадил в чёрный джип.
— Куда ехать изволите? — он внимательно уставился на меня. Цербер дяди Алана.
Продиктовала ему адрес и добавила:
— Вам делать больше нечего? Я сама на такси доберусь.
Водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида, загадочно прищурился и улыбнулся:
— Вы единственная гостья за два года моей работы у шефа, которую мне велели доставить
домой. Неужели думаете, что я не выполню поручение?
Ого, Женя оказался более разговорчивым, чем я могла предположить. Столько слов. Не
оторвал бы ему шеф голову за излишнюю болтливость. Я недовольно фыркнула и
отвернулась к окну созерцать ночной город, пролетающий мимо под звуки песен Патрисии
Каас.
Машина мягко припарковалась около подъезда. Личная охрана довела меня до квартиры, проверила всё внутри бесцеремонно и профессионально и, не задавая лишних вопросов, исчезла в неизвестном направлении, порекомендовав закрыться на все замки. Впрочем, что я и сделала. Настроение было отвратительным. В голове прокручивались события
прошедшего дня и вечера.
Сначала морально растоптал, потом заставил рассказать всё и отправил восвояси. Сама
виновата... Зря к нему вообще поехала. Но ведь не довёл свою жестокую игру до конца и
отступил. Что поменялось? В цинике проснулись совесть и сострадание или он понял, что
победил и остыл? Последнее — нелогично. Я же видела, какими глазами он смотрел на
меня, как вёл себя, несмотря на беспристрастный голос и словно окаменевшие черты лица.