– Вотъ, вотъ! вотъ какое положеніе! – кивнулъ Бобылковъ Варгасову.
– И то, батюшки мои, радъ, что какъ нибудь устроился, – продолжалъ Петръ Ивановичъ. – Лишніе пятьсотъ рублей платить придется, да жена, спасибо ей, ободряетъ: не унывай, говоритъ, Петя, на чемъ нибудь наверстаемъ. А по правдѣ, гдѣ же тутъ наверстать? Ну, да вѣдь не на улицѣ-же оставаться. Пока хватитъ, буду платить, а тамъ будь что будетъ…
Молодые люди переглянулись.
– И контрактикъ подписали? – спросилъ Бобылковъ.
– Подписалъ. Сначала перепугался, какъ прочиталъ, а потомъ думаю: пропадать, такъ пропадать, все едино, – отвѣтилъ Петръ Ивановичъ. – Условія, надо сказать, самыя ужасающія. Въ полномъ смыслѣ слова петлю себѣ на шею надѣлъ, да думаю: не душегубецъ же въ самомъ дѣлѣ хозяинъ, авось не затянетъ.
– А условія ядовитыя? – полюбопытствовалъ Варгасовъ.
– Не только что ядовитыя, а унизительныя, – отвѣтилъ Петръ Ивановичъ. – Прямо какой-то договоръ съ человѣкомъ низшей расы, или съ бѣглымъ мазурикомъ. Въ чемъ я только не обязался! И за прислугой смотрѣть, и помоевъ въ квартирѣ не держать, и не выпускать на дворъ собакъ безъ провожатаго, и несуществующіе ключи въ дверяхъ сдать въ цѣлости, и вьюшки оберегать, и обоевъ не пачкать. А за всякую неисправность – штрафъ, по усмотрѣнію хозяина, вотъ какъ на фабрикахъ рабочихъ штрафуютъ. Изъ крана, напримѣръ, будетъ течь, у нижнихъ жильцовъ потолокъ подмокнетъ – и воленъ хозяинъ взыскать съ меня убытки, по его собственной оцѣнкѣ. Задвижка у окна потерялась – опять можетъ хозяинъ взыскать, и не столько, сколько задвижка стоитъ въ лавкѣ, а по его собственной оцѣнкѣ: захочетъ – двугривенный, а захочетъ – десять рублей. Въ кабалу вошелъ, одно слово.
– Зачѣмъ-же вы такія разбойничьи условія подписали? – спросилъ Бобылковъ.
– А какъ-же-бы я ихъ не подписалъ? – возразилъ Петръ Ивановичъ. – За мѣсяцъ впередъ я уже заплатилъ, вещи перевезъ, на гербовую бумагу деньги выдалъ, – тутъ мнѣ и приносятъ контрактъ. Какъ-же я его не подпишу? И деньги, и время потерять, и безъ квартиры остаться? Нѣтъ, батенька, тутъ чорту душу прозакладываешь, не то что свои пожитки.
– А развѣ пожитки у васъ заложены? – удивился Варгасовъ.
– Да все по тому-же контракту. Въ случаѣ моей неисправности, домовладѣлецъ имѣетъ право задержать мое имущество. Развѣ это не значитъ, что вся моя движимость у него въ закладѣ? У меня ея тысячъ на пять, а онъ можетъ за мѣсячную плату ее задержать, и потомъ судись съ нимъ. А исправность моя тоже отъ него самого зависитъ, и если захочетъ, чтобъ я былъ неисправенъ, то ужъ никакимъ способомъ я исправнымъ оказаться не могу.