– Везунчик! Ты где застрял? Давай сюда! Они дальше не достают! Айда Степу выручать! Скорее!
Опомнившись, Артем отыскал валяющееся неподалеку ружье, подхватил его и побежал к месту схватки. Не зная, чем он может помочь сталкерам, прицелился в один из отростков и выстрелил дуплетом. Плечо занемело от сильной отдачи, отбросив парня назад, а в месте попадания дроби корень неожиданно легко разлетелся в щепу.
– Во-во! Молодца! – Квашня продолжал махать тесаком, отчего его дыхание сбилось, и говорил он прерывисто. – Давай… еще… долби… этих… змеюк!
В течение последующих нескольких минут, чертыхаясь и с трудом перегибая стволы при перезарядке ружья, Артем отстреливал шевелящиеся отростки, бегая вокруг напарников и уворачиваясь от бьющихся в агонии и брызжущих гадкой жидкостью обрубков. И не заметил даже, как схватка внезапно закончилась. Змеящийся клубок аномальных и явно хищных корней начал отступление, возвращаясь к беснующемуся ржаному полю. Накатила внезапная апатия ко всему происходящему, трясущийся всем телом Артем сел в траву, устало опустил руки и молча взирал на то, как Квашня суетится вокруг лежащего напарника, освобождая его от переплетения растительных щупалец. Тот же, всхлипывая, лишь тяжело дышал, и из его горла вырывался протяжный хрип.
– Щас, Степа, щас, потерпи… Да не молчи ты, каналья! Болит что, или помирать собрался, дурила? Скажи хоть что-нибудь. Козлом меня, что ли, обзови! – руки сталкера поспешно откидывали в стороны обрубки корней.
Наконец манипуляции завершились. Освободившийся от пут Сиплый в полном молчании резко сел, стряхнув с себя тучу придорожной пыли, и некоторое время тупо смотрел в землю.
– Ну чё? Живой? Хе-хе-хе! – уже с облегчением запричитал все еще волнующийся Квашня. – От же ж зараза! Что только не удумает! Ее изобретательности может позавидовать даже Матушка природа…
– Вы о ком? – Артем не понял смысла сказанного сталкером.
– Так все о ней, о Зоне, мать ее перемать! Видал, что творит? А ты говоришь: сказки… Такие сказки и Андерсену не снились вовек! А братья Гримм, так те – вообще отдыхают со своими Бременскими музыкантами.
– Наше счастье – жить такой судьбо-о-ою! – фальшиво пропел неожиданно Сиплый, потом поднял взгляд на друзей и, трясясь, истерично захохотал во все горло.
Квашня поначалу недоуменно смотрел на него, а потом загоготал громче напарника. Веселье сталкеров передалось Артему, и он, глядя на все еще волнующееся поле, нервно захихикал в такт сбившемуся дыханию.
Но вскоре Квашня вновь посерьезнел.
– Ладно, хватит ржать, как кони. Чё там с тобой, Стёп? Все цело, али повредил себе что? Спешить надо, не ровен час, опять какая-нибудь зараза наскочит.