Уна обняла себя за плечи и медленно поплелась к камням, на которых были разложены ее вещи. Тонкое платье приятно струилось по телу и было действительно очень красивым, но оно также было совершенно бесполезным для того, кто чувствовал холод. Травница потрогала свою одежду, убеждаясь, что она все же высохла, и только потом, боязливо обернувшись к Мартину и удостоверившись, что он все еще спит, легко сняла платье. Ткань упала ей в ноги, и девушка быстрыми, но скованными от холода, движениями натянула на себя свою рубаху и бриджи. Знакомая ткань приятно согревала кожу, заставляя почувствовать себя привычней. Ее плащ служил навесом над их с Мартином «постелью», поэтому Уна не стала его трогать. Закусив губу, девушка умылась ледяной водой озера, немедленно стряхивая с себя остатки вязкого сна. Вода просачивалась сквозь пальцы, оставляя на коже такой холод, что травница почувствовала онемение. Но сделать это было необходимо, впрочем, других вариантов все равно не оставалось. После умывания девушка проверила скудные запасы оставшейся еды. Нахмурившись, Уна вздохнула и внимательно посмотрела на гору. Им нужно было отправляться в путь немедленно, иначе до прихода в скалистый город они могли просто-напросто умереть с голоду. Финн был добр, когда снабдил их припасами, но из-за падения с водопада большинство еды испортилось или утонуло в воде. Спасти удалось лишь несколько кусков хлеба, сыра и листьев салата, что Уна приберегала для себя. Ей было привычно питаться травами, а вот Мартин вряд ли смог бы насытиться подобной пищей. Травница все еще помнила выражение его лица, когда она впервые при нем начала есть листья салата. Смесь непонимания и какого-то сомнения в умственных способностях Уны, – вот что это было за выражение лица.
Подойдя к все еще спящему Мартину, травница аккуратно потрепала его за плечо. Парень что-то пробормотал, но так и не проснулся. Уна усмехнулась, подумывая о том, не набрать ли холодной воды из озера для того, чтобы сразу разбудить и взбодрить так сладко спавшего спутника. Она представила, как он разъяренно будет орать на нее, а его серые глаза непременно будут метать молнии. Образ мокрого и злого Мартина заставил Уну рассмеяться в голос. От ее смеха Вуд и проснулся.
– Смеешься над спящими людьми? Я, что, пускал слюни? – приоткрыв один глаз, поинтересовался Мартин. Травница, не переставая смеяться, покачала головой. Мартин открыл и второй глаз, и на его губах появилась легкая сонная улыбка. – А вот ты пускаешь слюни, так и знай. И если дело не в слюнях, тогда в чем же причина твоего дьявольски милого смеха?