Сейчас Лехе было все более менее ясно – ведь заявись он, к примеру, к аборигенам, затерянного в джунглях племени, с простой зажигалкой, бутылкой газировки, хорошей аптечкой, и мобильным с большим объемом заполненной памяти – все бог. Если конечно, все правильно обставить, и вести себя соответствующе… Алексей улыбнулся своим мыслям, и заставил себя сосредоточиться – впереди показался очередной поворот. Мозг перестроился на восприятие ощущений, и «Датый» в который уже раз ощутил острое желание помыться, костюмы они по-прежнему не снимали, и потому тело, просто выло от желания смыть с себя все, что налипло на коже за последние дни.
Снова крученный непонятный спуск, у четверки людей, создавалось впечатление такое, что они идут, внутри чудовищной, постоянно извивающейся, и изворачивающейся кишки. Мрак казалось, стал овеществленным, начал сгущаться, ни луч фонарика, ни светопалочки, его почти не разгоняли.
Дышать сразу стало труднее, и сердце застучало чаще, слух напряжен до предела, грудь тяжело вздымается, сразу выступивший пот разъедает глаза. Леха сжал кинжал правой рукой, заметив, как палец Ахмеда, лег на спусковой крючок, поворот, и…
И тут одновременно, слух уловил два звука – тот же самый ставший заметно громче шепот, и тихое всхлипывание, как будто забившись в угол, плачет ребенок. Все тут же остановились в нерешительности.
– Внимание! – Показал Ахмед жестом, и осторожно стал приближаться к тому месту.
Леха сильнее сжал рукоять найденного кинжала, тесак он оставил в склепе, и приготовился пустить его в ход. Метрах в пяти от них, мрак чуть сдвинулся, и донесся тихий шорох, Ахмед тут же повел автоматом, направляя туда луч фонаря, и готовясь выпустить туда очередь, а у Савелия сдали нервы, и он бросил во тьму светопалочку.
В неярком круге света, стал, виден, забившийся в изворот тоннеля, дрожащий, и тихо всхлипывающий человек. Он сидел на корточках, обхватив голову руками, и казалось, ничего не замечая, тихо повторял:
– Земля мне служит, обувью небо мой покров… И расточаться врази его, и исчезнут, яко исчезает дым, во тьме пройду и не убоюсь… ибо ты со мной… Затем череда всхлипов и все повторялось.
Ахмед, не опуская автомата, с непониманием спросил:
– Мэ хэза?
Никто ему не ответил, но тут человек, поднял голову, и видимо автоматически, проговорил:
– Ана мэбат каллимш араби.
И тут Алексей с трудом, и ужасом, узнал Бориса, на автопилоте сообщавшего, что он, не говорит по-арабски. Он опустил руку с кинжалом, и бросился вперед, запоздало услышав Савино:
– Подожди, не напугай! И осторожней там…