— Ты вернулся слишком рано. — С легкой ленцой в хрипловатом голосе констатировал Ректор. — Можно считать, что задание, которое я тебе поручил, не выполнено?
— Были некоторые обстоятельства, господин, и я… — Начал неуверенно мямлить Сандр, пытаясь прятать бегающие глаза.
— Однажды ты провалил довольно важное задание. Только твои прошлые заслуги, впрочем как и твоя неоценимая помощь в моих исследованиях, не позволили мне сильно гневаться на тебя. А ведь у меня было немало поводов, чтобы прогнать тебя. — Лурин осторожно отложил в сторону лист пергамента и начал неторопливо надевать на пальцы перстни-артефакты, которые он по привычке снимал, когда работал с документами. — Но вот, ты являешься с простейшего задания, на которое я отправил тебя растрясти жирок, и посмотреть, готов ли ты расти над собой и быть мне достойным помощником, и что же я вижу? Ты не справился даже с выполнением элементарного приказа раскидать по границе маячки. — Лурин переплел пальцы и положил руки на стол, при этом камни в нескольких артефактах особо зловеще блеснули, отразив сияние светильников. Сандр судорожно сглотнул.
— Я намеренно прервал выполнение порученного мне дела. — Слегка дрогнувшим голосом сообщил он, чем достиг нужного эффекта. Ректор приподнял левую бровь и посмотрел на полуэльфа уже не с раздражением, а легким интересом.
— Ну что ж, рассказывай. Надеюсь, у тебя были очень веские причины так поступить…
* * *
Меня порезали на куски, склеили, снова порезали, выморозили до самых костей, затем сожгли и попутно сделали три сотрясения мозга подряд, в течение всего одной крайне неприятной секунды. Если бы этот кошмар длился дольше короткого мгновения, то я бы не ручался за свой рассудок. Однако, когда меня выкинуло из магического образования, все не закончилось. Наступило состояние близкое к тяжелому похмелью. Сначала я ощутил на себе все прелести выжимаемого после стирки белья, а в следующий миг меня вывернуло желчью на землю и остатки каменных плит, покрытых темным мхом. Стоял я на четвереньках, опираясь правой рукой на свернутую перевязь метательных ножей, которую я во время всех этих событий так и не отпустил. Тошнило меня сильно, до слез. В голове шумело, в глазах двоилось. Конечности дрожали от напряжения, и во всем теле ощущалась страшная слабость и боль в мышцах и суставах. Так плохо мне еще никогда не было.
Когда я отплевался, и стал более-менее адекватно воспринимать реальность, я вновь вспомнил все детали. Ушастого мага, летящего кубарем по земле в облаке щепы отца, Амию, исчезающую в этой воронке, которая не может быть ничем иным кроме как порталом. И сердце с новой силой сжала боль потери, от которой я сознательно отгородился. Сейчас было важно найти Амию, а уже после скорбеть и искать виноватых.