- Правильно ли я понимаю, что помолвка должна была быть фиктивной? - резким
тоном поинтересовался Тень.
'Да', - подтвердила я, с нехорошим предчувствием.
- Тебе не приходило в голову, что на правах 'жениха', - с убийственным сарказмом
произнёс мужчина, - он бы позволял себе всякие вольности? А потом бы бросил.
Ведь помолвка фиктивная.
'Он собирался написать отцу', - заикнулась я.
- Конечно, чтобы тот не верил слухам о помолвке, - добил меня он и захват его
рук, которые он так и не убрал с моего лица, стал жёстким . - Тебя и на минуту
оставить нельзя! Никаких помолвок! Больше никаких поездок в город! Сидишь в
академии и думаешь лишь об учёбе! Ты меня поняла?
Помимо жёсткого и властного тона в его словах вплелось ментальное
принуждение. Автоматически я выстроила щит, чем ещё сильнее его разозлила.
- Ты... меня... поняла? - севшим голосом процедил он. - Учёба, а не женские
тряпки и флирт!
Вместо того, чтобы испугаться, я взбесилась. Сказалась накопившаяся усталость,
и чувство самосохранения отказало.
'Я и так думаю только об учёбе и сижу в академии! - взорвалась в ответ. - Я
экстерном сдаю предметы. Я тренируюсь со старшекурсниками. Вечерами падаю
от усталости и даже не слежу за полнолунием, так как сил на то, чтобы бояться нет.
Единственный раз захотела отвлечься и сходить в театр. Просто посмотреть
представление!!! Я никогда не была в театре. И тряпки я эти надела, потому что
иного выбора не было! Я не искала внимания, я не ожидала, что придётся
столкнуться с опекуном, тёмными... и вами!'
Самым возмутительным образом мысленно я буквально кричала на Главу Тайной
канцелярии.
Наверное, не стоило удивляться, что кара не заставила себя ждать, но для меня
стало полнейшей неожиданностью, когда его губы накрыли мои. Властно, не давая
вдохнуть и малейшего шанса на сопротивление. От потрясения я замерла и отмерла
лишь в тот момент, когда ощутила его язык у себя во рту. Я забилась в его руках, но
он жадно целовал меня, не обращая внимания на моё сопротивление и подчиняя
себе. И чем сильнее я сопротивлялась, тем более властно он сминал мои губы,
делая поцелуй болезненным, пока я не выбилась из сил.
Стоило мне обмякнуть в его руках, принимая наказание, как и он перестал на меня
давить и поцелуи стали мягкими, бережными. Меня колотило, хотя последние его
прикосновения, перед тем, как он отстранился, были едва ощутимы.
Я чувствовала на себе его взгляд, но отводила глаза. Мне казалось, что в
полумраке кареты видно, как горят мои губы.
- Успокоилась? - сдержанно спросил он.
Я молчала, не поднимая глаз. Кричать на лорда Хэйдеса мне перехотелось. Как