В процессе всего этого им удалось сохранить детали предыдущей ночи в тайне от детей Дюпре – по крайней мере, до поры до времени, – им сказали, что мама на задании вместе с другими жителями Вудбери. Келвин попросил Лилли дать ему время, чтобы подумать, как сообщить детям страшную новость.
Ближе к вечеру Келвин, Лилли и Боб устроили короткую и немноголюдную поминальную службу по несчастной женщине, которая совершила такой героический поступок. Они подошли к кромке леса, и Боб внимательно смотрел по сторонам, чтобы ненароком не подпустить слишком близко отбившегося от стада ходячего, пока Келвин говорил о щедрости жены, о ее любви к детям и о ее глубокой, непоколебимой вере.
Стоя в тени огромного дуба, опустив голову и слыша, как зудят вокруг комары, Лилли слушала слова Келвина и поражалась его знанию Священного Писания – он зачитал всю молитву за упокой душ усопших и не выпустил ни слова. Хотя Лилли никогда не питала особенной любви к верующим, теперь она пришла к иному выводу. Возможно, из-за вызывающей мысли о конце света жестокости окружающего ее мира, а может, вопреки ей, она почувствовала глубокое, неугасимое и несколько неожиданное уважение к этому человеку. Он был кроток, добр и тверд – а эти качества в последнее время встречались в людях все реже.
Закончив надгробное слово, Келвин подошел к кромке воронки, образовавшейся при взрыве. Земля была разворочена, повсюду валялись вырванные с корнем деревья и фрагменты человеческих тел, которые все еще дымились на ветру. Келвин склонил голову и несколько минут тихо плакал. Лилли и Боб не мешали ему и почтительно стояли в отдалении на опушке леса.
Наконец Келвин сунул руку в карман и вытащил небольшое украшение.
Стоя в пятидесяти ярдах от него, Лилли разглядела золотое кольцо, возможно обручальное – издалека судить было сложно, – которое Келвин торжественно бросил в центр воронки. Когда он повернулся к воронке спиной и медленно пошел обратно к Бобу и Лилли, на его сухом лице появилось такое выражение, как будто он думал о законченном деле, словно только что перевернул страницу. А еще Лилли разглядела в его чертах облегчение. Быть может, Мередит Дюпре с течением времени стала тяжкой ношей для своего мужа, которая с каждым днем все сильнее тянула его вниз. Быть может, ее душевная болезнь сыграла в этом свою роль, и, каким бы печальным ни оказался ее уход из этого мира, в конце концов, вероятно, все было лишь к лучшему.
– Как ты? – Лилли внимательно взглянула на Келвина, когда он поравнялся с ней.
Он кивнул и вытер глаза.