Во влажной, густой темноте подземелья звуки – особенно такие тихие и мимолетные – были обманчивы, но в этот момент, если бы участники спасательной операции действительно прислушались к тишине, они бы различили шуршание шагов, доносившееся из коридора, который остался у них за спиной. Казалось, их догонял неуклюжий, отставший от группы товарищ, шагавший на нетвердых спьяну ногах. Но шорох шагов тонул в звуке резкого голоса Дэвида, в котором слышалось недоверие:
– Боб, я не картограф, конечно, но что-то мне подсказывает, что над нами не Атланта. Или мы свернули не туда? Объясни по-человечески.
– Я и не говорил, что мы в Атланте… И не говорил, что это часть здания. – Боб тяжело поднялся на ноги. Его суставы хрустнули, он болезненно поморщился и указал на ту часть тоннеля, из которой они только что вышли. – Помните, в миле отсюда с потолка свисали сталактиты и мох?
Все закивали, а Дэвид сказал:
– Это как-то связано?
Боб свернул карту и сунул ее обратно в карман рубашки.
– Все эти известковые отложения и мох на стенах появились из-за подтекающей воды. Мы были под речкой Элкинс.
Лилли прикинула расстояние, вспомнила ландшафт к востоку от Вудбери и поняла, к чему клонит Боб.
– Это часть эстакады, – выдохнула она, снова повернувшись к массивной свае, которая, казалось, светилась в темноте, загадочная и манящая к себе, как обломки «Титаника». – Мы стоим под шоссе.
– По моим расчетам, мы в районе одиннадцатой мили – или около того, – Боб похлопал по нагрудному карману. – А это означает, что мы теперь точно знаем свое положение.
– Это семьдесят четвертое шоссе? – спросил Риз. – Вы о нем говорите?
– Оно самое, – кивнул Боб. – Подозреваю, мы некоторое время назад повернули на юг, пожалуй, сразу после речки Элкинс, и теперь идем вдоль шоссе.
– Мы ближе, чем я думал, – заметил Риз, запустив пальцы в волосы. – Хорошо. Просто отлично! Карлинвил совсем рядом с шоссе. Мы почти пришли! Боже, спасибо!
У него из-за спины раздался другой голос:
– Да, это все хорошо… Но надеюсь, Бог теперь поможет нам и еще кое с чем.
– А? – Риз повернулся, услышав хриплый говор Бена Бухгольца. – Что?
– Тише, – с ужасом произнес Бен. – Кто-нибудь еще это слышит?
Сердце Лилли пропустило несколько ударов. Менее чем в сотне ярдов от них виднелся изгиб тоннеля, в низко лежащем, призрачном тумане – скорее всего, образовавшемся здесь из-за метана, – который тускло светился пурпурным светом. Шорох неуклюжих, шаркающих шагов становился все громче, и в конце концов у дальней стены показалась нечеткая тень. Вокруг Лилли тотчас защелкали затворы автоматических винтовок и курки пистолетов, а сама она навела «ругер» на размытую тень, которая все приближалась, приближалась, приближалась, пока Лилли вдруг не прошипела громким шепотом: