Так, шаг за шагом, вспоминались события прошедших дней. Иногда от воспоминаний мне становилось так тошно, так горько в горле, как будто на самом деле во мне находилась какая-то гадость. Я принёс из ванной тряпку, потому что мне казалось, что из меня буквально выходит что-то плохое, и приходилось, простите за подробности, плеваться на пол, потом вытирать это тряпкой, и так несколько раз – вспоминая и отпуская какую-то обиду, какое-то зло на людей или события, это «зло» выходило физически, в виде жидкости, или слизи, и раз за разом мне становилось легче. Верите или нет, но это было так.
Наутро я, не спавший всю ночь, тем не менее был бодрым, и мне не терпелось начать исправляться, начать делать те дела, о которых ночью была беседа с Создателем. Впервые за долгое время я не мог дождаться, когда же поеду к своим родным (!)… Первым делом я отправился к бабушке и обнял её. Никогда в жизни я не испытывал к ней такой нежности и благодарности, как сейчас. Какая радость была у меня в душе! Ведь теперь я знал и понимал, как ей не хватало моего внимания. Я держал её родную натруженную руку в своих ладонях, рассказывал про свою семью, про дочку, про то, как растёт моя малышка, что у нас всё хорошо. Бабушка смотрела на меня удивлённо, кивала головой, а потом спросила:
– А ты не пьяный ли, внучок?
– Нет, что ты! – улыбаясь, ответил я. – Я просто очень давно тебя не видел, соскучился, и я очень тебя люблю!
Мы разговаривали, пили чай… Через два часа я поехал домой, радостный от того, что наконец «прозрел», от того, что я понял, что как это просто, оказывается, дарить доброту и радость, я как будто даже пел от того, что происходило.
Настало время звонить папе: дозвонившись на мобильный, я почти прокричал:
– Папа, привет, как ты? Можно, мы сегодня увидимся с тобой? Приезжай к нам! Или хочешь – я приеду? Я очень соскучился, и мне нужно с тобой увидеться, обязательно сегодня.
– Что случилось? С тобой всё в порядке? – с тревогой спросил папа. – У тебя голос очень странный.
– Да нет, всё в порядке! Просто я очень соскучился, и я рад тебя слышать, рад, что я дозвонился и услышал твой голос, – говорю я, а у самого слёзы катятся по щекам от радости, от простой земной радости, что я услышал папин голос, от того, что папа даже вроде бы и не сердится на меня….
Вечером я был у папы в гостях, обнял его и опять расплакался. Я говорил ему, что мы так давно не виделись, – и хорошо, что теперь мы можем видеться… Мы много разговаривали, я держал его за руку и боялся выпустить его руку из своих, не выпускал почти всё время, и рассказывал про себя, просил у папы прощения, а папа от удивления только говорил: