- И что? - напрягся Матхар, и вольготная поза его в мновение ока стала более строгой. Руки вытянулись по швам, тело - в струнку, глаза бешено вытаращились. Кажется, мне удалось перегрузить “жесткий диск” Матраха, и он основательно “подвис”.
- И запоешь ты фальцетом, мой дорогой, - без выражения закончила я, оставляя и “тигру” и “залу” богатый простор для фантазии.
- Да ладно? - бледный “крепкий орешек” еще хорохорился. Но вокруг уже в голос гоготали его соседи. А в дальних углах аудитории, недоступных сейчас длинным рукам Матхара, и вовсе покатывались со смеху, держась за животы.
- Она, и вправду, умеет управлять чужим электричеством, - прогундел с заднего ряда беловолосый мрагул с очень прыщавой кожей. Я знать не знала, что это так удивительно и, уж тем более, почетно. Но ребята смотрели уже совсем другими глазами. Галдеж, хохот и комментарии разом стихли. Студенты перестали крутиться, ковырять парты, соскребать куски дерева со скамеек. Выпрямились и сложили руки перед собой.
Матхар повел плечами и вежливо, без единой нотки прежнего нахальства, спросил:
- А-а-а. Это вы вчера чужие молнии поймали? И даже отправили их назад?
- Этот вопрос темы занятия не касается. Но да, это была я, - не без удовольствия и облегчения я заметила, как восторженно зашушукался амфитеатр. Да уж. Знала бы, что это так почетно - случайно остановить чужие молнии и в приступе ярости шибануть ими незнакомого студента… Может и диссертацию не стала бы защищать. Три года жизни сэкономила бы. А сколько бумагиии…
- А теперь, на этой высокой ноте, - я заговорила так, чтобы покрыть голосом аудиторию, и не без радости поняла, что старые навыки никуда не делись. - Матхар, возьмите у меня чистые листы. Соберите списки учащихся. Скопируйте себе и принесите мне, - отчеканила я. Боюсь, через несколько лет работы, сгожусь даже командовать строевой подготовкой.
Матхар помедлил, словно еще набивал себе цену. Но я подогрела парня, так сказать, дала ему “волшебный пендаль”:
- Быстро! - и подняла руку вверх.
Матхар вздрогнул, выпрямился, словно шест проглотил и бросился ко мне за листками. Его соседи по ряду едва успели выскочить, давая старосте дорогу. Последнему - не очень высокому, по сравнению с товарищами, мрагулу, Матхар наступил на одну ногу, на другую и, отпрыгивая, приземлился на обе снова. Мрагул крякнул, шепотом выругался и поднял на меня виноватый взгляд. Я покосилась на него, словно бы невзначай приподнимая руку. Парень втянул голову в плечи, стиснул челюсти до зубовного хруста и замер.
Матхар осторожно взял у меня из рук листки и вернулся на место.