Человеческая часть меня скулит и жалуется, но демону все равно. Кто сказал, что демоны – это огонь?
Это лед. Демонски тяжелый серый лед, под которым ничего не видно. И ничему из-под него не пробиться.
– Ваше величество?
Молча перебрасываю Анри свиток. Тот берет, вчитывается… и словно на глазах стареет. Ссутуливаются плечи, прорисовываются морщины, гаснут глаза…
– Ваше величество…
– Анри, на время моего отсутствия вы останетесь главным. А если со мной что-то случится – станете регентом.
Такого превращения я отродясь не видывал. Анри поднимает голову, смотрит удивленными глазами.
– Ваше… в-велич…
– Я еду за вашим сыном. Полагаю, что могу не вернуться, а потому… вы, канцлер, будете регентом. Мой и Дариолы ребенок – да, он уже родился. Причем королева умерла в родах.
Синие моринаровские глаза медленно округляются.
– Слушайте внимательно, подробности, если я не вернусь, вам расскажет Марта. Она же будет воспитательницей малыша до шестнадцати лет. Потом он сможет переехать в столицу и принять корону. Но до той поры – только Торрин.
– Э-э…
– Еще раз. Дариола умерла некоторое время назад. В родах. У меня ребенок, сын. Рикард Анри Раденор. Сейчас он находится в Торрине. Так вот, если меня убьют, то вы…
– Я стар, ваше величество.
– После вас эту должность разделят Рене и Том. Поклянитесь жизнью сына.
– Она принадлежит вам, государь. Как и моя старость.
Я отстраненно киваю. Моринар не лжет и не юлит. Порода не та. А Раденору он предан до мозга костей. Больше меня. И, может, даже станет лучшим правителем, чем я. Хоть и регентом. И уж точно человеком.
– Распоряжения я оставлю. В остальном – слушайте Марту. Няня, ты же потом расскажешь, если что?
– Обещаю, малыш.
– До того, как бросишься мстить, – подчеркиваю я голосом.
Марта опять кивает.
Я быстро дописываю указ. Расписываюсь, запечатываю, отдаю в руки Марте.
– Вскрыть после моей смерти.
Няня смотрит на свиток, как на ядовитую змею.
– Алекс…
– Но я все равно вернусь. Сейчас отдам приказ гвардии, чтобы собирались… полагаю, двух первых десятков хватит.
– Тебе сказали, что можно до полусотни…
– Ма… рта, а есть смысл?
Марта недовольно сверкает глазами, но умолкает. Понятно же, что если они готовы к встрече, то я просто зря положу людей.
Бессмысленно.
– Как скажешь, Алекс.
Задумчиво перебираю кончик длинной косы.
– Я постараюсь справиться. Но если что…
Назвать Иннис?
Нет?
Лучше не надо. Безвестность для нее лучшая защита. Перед глазами как живое встает ее лицо, темные волосы, яркие губы, сияющие глаза… Человеческое во мне сворачивается в тугую пружинку – и я безжалостно придавливаю ее льдом. Не думать, не чувствовать. Не надо.