Эту историю Марина рассказывала мне достаточно спокойно. Ей газон не казался волшебным. Она восхищалась совсем по другому поводу:
– Качели! Смотри, они же почти не поломаны! – Марина решительно подошла к скелету качелей, уселась на железяку, на которой когда-то было сиденье и, извиняясь, проговорила: – У меня возле маминого дома такие же… Каждый раз качаюсь…Качели – несчастнейшие существа, как и некоторые стопроцентные женщины. Они созданы, чтобы дарить счастье и удовольствие, в юности они радостны и востребованы всеми. Потом стареют, пугаются своей старости и накручивают себя до состояния одряхления. Становятся никому не нужны и одиноки. А ведь ничто, кроме этой былой своей нужности, не приносит им удовольствия! Всегда, когда вижу хоть как-то работающие качели, я сажусь на них и катаюсь. Хоть немного сделаю их жизнь лучше!
После этих слов Марина начала раскачиваться. Страшный скрип взорвал тишину двора. Качели стонали и требовали отдыха.
– Ты маньячка, Марина! – поначалу я еще смеялась. – По твоей философии выходит, что геронтофилия – это не извращение, а настоящая душевная доброта… И вообще, ты у качели спросила, хочет ли она тебя катать? Слышишь, как кричит, выражает негодование!
Упрямая Марина далеко не сразу прекратила свое издевательство.
Тогда я даже сердилась на нее за черствое отношение к нервам жильцов двора, а сейчас сама, непонятно чем завороженная, монотонно раскачиваюсь взад-вперед, стараясь не слышать адского скрипа, а просто наслаждаться ускорением.
– Хватит! – решительно вырываю себя из лап оцепенения. – Так гляди и впрямь на Марину похожей стану, перетащу на себя ее долю, как старуха предсказывала.
Отряхиваюсь, иду к Марининому дому. Тут какая-то суматоха. Сердобольные совсем юные девочки (между «памперсом» и «тампаксом», как охарактеризовал этот возраст Боренька) – все в черных платочках, все с печально-добрыми лицами – окружили несчастную уличную собачку и пытаются ее накормить. Пес боится такого скопления людей, поджимает хвост, скулит и не может понять, что от него хотят. Девочки нападают, непременно требуя, чтобы пес взял косточку с руки, а не подбирал с пола…
Ожидая приезда делегации с кладбища, у самой калитки сидит нищий на досточке с двумя шапками-ушанками – одна защищает голову от холода, другая лежит у ног и предназначается для милостыни. Вспоминается старая байка про скульптора, который по ошибке сделал Ленина с двумя кепками – одна, как все привыкли уже, в вытянутой руке, а другая на голове.
Бросаю монетку.
– Спасибо, Мариночка. Дай Бог тебе здоровья… – шепчет нищий.