Снова вернулись по местам. Разговор продолжился уже между врачом и Николай Николаевичем. Однако мало–помалу этот, последний, будучи до той поры совершенно спокойным и даже как бы вальяжным, стал вдруг осторожен, в убедительном голосе его послышалась скрытая тревога и он начал потихоньку, незаметно подергивать Николашу за рукав. В ничем не примечательном до того кабинете стало сгущаться напряжение. Николаша, ничего не понимая, все же сообразил, что виду лучше не подавать, и ждал развития событий с возрастающим беспокойством.
Врач все суше и суше отвечал на какие–то вопросы Николай Николаевича. Затем начал какой–то монолог, интонации которого Николаше очень не понравились. В продолжение этого врачебного монолога Николай Николаевич украдкой продолжал подавать непонятные сигналы; взгляд его становился все более и более растерянным. И наконец…
…Наконец он вскочил и, схватив ничего по–прежнему не понимающего Николашу за локоть, вдруг заорал:
— Бежим!
Одновременно с этим, если не еще раньше, врач надавил невидимую кнопку у себя под столом: в ту же самую секунду в дверь ввалились два санитара в халатах, будто стояли там все это время. Как Николаша ни был ошарашен, взглянув на ввалившихся, он и совсем потерялся — между завязанными воротничками халатов и санитарскими шапочками помещались спокойные, располагающие к себе, хотя в данную минуту и не очень дружелюбные лица «братьев» — его недавних знакомцев!
Николай Николаевич, недолго думая, с неожиданной силой запустил в братьев–санитаров сразу двумя стульями и, пока они уворачивались от летевшей в их сторону с убойной силой мебели, опрокинул стол на собравшегося было подняться со своего места врача: тот обладал хорошей реакцией, вероятно, необходимой при его профессии, но все же не успел — стол вдавил его в сиденье и опрокинул на пол, в угол; краткий миг было видно, как он скривился и побелел.
— Бежим, говорю! — снова проорал Николаше его совершенно поразительный спутник, — Вы чего ждете? — и метнулся к двери. Дорогу ему, однако, успел заступить один из очухавшихся «братьев» — нерыжий; рыжий по–прежнему сидел на полу в углу и делал вид, что никак не может подняться. Подоспевший Николаша по наитию боднул нерыжего головой в живот, тот согнулся. Дверь оказалась свободна.
— Бежим! — в третий раз возгласил Николай Николаевич и ринулся прочь из кабинета. Николаша, отцепившись от продолжающего хватать его за одежду нерыжего, и споткнувшись о валяющийся стул, поспешил вслед. «Что происходит?! — металось у него в голове, — Теперь рассуждать некогда… Удирать, похоже, и впрямь пора… Потом…»