— Кхм… Куда бы нам… дальше… — как–то очень задумчиво кашлянул Николашин провожатый.
— Да что там думать, — расхрабрился вдруг молодой человек, — полезем? Я вам помогу… — и, недолго думая, сам полез, хватаясь за выступающие кое–где шершавые кирпичи.
Умудренная зрелость осталась внизу, с сомнением на него поглядывая.
Николаша долез до верхнего края… стал подтягиваться… но вдруг, ухватившись за что–то, почувствовал острую боль в ладони — то, за что он сослепу схватился, было — колючей проволокой. Одновременно с этим заорала сирена, в глаза ударил свет прожекторов, послышался лай собак и ругань: охрана тюрьмы — во дворе которой они неизбежно бы оказались, доведи Николаша до конца безумную свою затею — не дремала, оказывается.
Николаша, забыв даже про боль в руке, скатился вниз, едва не сломав себе шею. «Бежим!» — заголосил теперь уже он сам, благо совместными усилиями сирены и охраны создавался такой шум, что это было все равно — и рванулся прочь; испуганный Николай Николаевич еле поспевал за ним. За их спиной раздались предупредительные выстрелы. Дальнейшее превратилось уж в какую–то решительную фантасмагорию: в полной темноте они снова мчались, задыхаясь, не разбирая дороги, перепрыгивая через заборчики, по каким–то подозрительным дворам, оказывались с разбегу на освещенных улицах, один раз были чуть даже не сбиты машиной, не успевшей затормозить перед ними, выскочившими, как черти из темной подворотни; огни вечерних фонарей прыгали у них в глазах, как полоумные, а через минуту беглецы, оступаясь и скользя на поворотах, снова метались взад и вперед по темным закоулкам, где на них, казалось, кидались какие–то чернильные тени, не похожие даже на человеческие — шарахаясь от чернильных теней, снова они выбегали на освещенные улицы, пока вдруг не поняли, что их — никто не преследует. Нерыжий брат вообще исчез, стоило, видимо, лишь только подняться тарараму возле тюремной стены. Все закончилось, и как–то неожиданно — ничем. «Как и тогда…» — мелькнуло у Николаши.
В итоге своих метаний то взад, то вперед, они недалеко ушли от исходной точки: Николаша увидел знакомый переулок, в глазах у него затуманилась тоска:
— Домой бы мне… — неуверенно затянул он снова.
— Так, — решительно ответствовал его, еще не совсем отдышавшийся, но уже переставший хвататься за грудь, как во время их недавней безумной скачки, спутник, — ежели вы непременно хотите… извольте… я вам покажу… убедиться…
Он потянул Николашу, но не к дому, а снова в глубь темных, но вполне знакомых, покойно засыпающих дворов. Покружив еще совсем немного, с Николашиной помощью вышли и к его двору, с угла. Чтобы попасть внутрь, нужно было только сделать три шага вниз по ступенькам.