Рудяк, по загоревшимся глазам видно, схватил мысль на лету, но тут же скис.
— Все будут против. И директор, и главный инженер, и ведущий конструктор. У них своя конструкция на подходе и таких радикальных переделок, срывающих серию, они не допустят. Кто им тогда уже проделанную работу оплатит? Понять их можно, большие эсминцы класса "Ленинград" с 33-го года без вооружения стоят, а сотки на них смотрятся как детский чепчик на взрослом мужике. Вы, товарищ капитан госбезопасности, попробуйте в ЛАНИМИ обратиться на участок опытных работ. Если там положительное заключение дадут и хоть какую работающую модель изобразят, это уже хорошая опора будет, можно пытаться продавить.
В плохое на слово я верить не стал и, приободрённый тем, что настоящий конструктор-артиллерист молча одобрил мою концепцию, пройдя по перечисленным товарищам, действительно везде получил "полный отлуп". Но разве это повод унывать? Нисколько! Отправив письма, инженер-флагману 2-го ранга Леонову, начальнику управления вооружений РККФ, старому сослуживцу наркома Кожанова по Волго-Камской и Каспийской флотилии, с которым они прошли от Котловского десанта до Энзели, начальнику 1-го, артиллерийского отдела этого управления Мирошкину и своему непосредственному начальнику Кобулову, я мог уже ни о чём не беспокоиться. Тем не менее, советом Рудяка воспользовался и наведался в Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт. Это обернулось для меня чрезвычайно полезным и перспективным знакомством с Дмитрием Устиновым, который как раз всеми опытными работами этого заведения командовал. Едва уловив суть дела и результаты, которое оно сулит, буквально сходу взялся за него, пообещав не только заключение, но и всё возможное и невозможное, чтобы механизм заработал и пошёл в серию.
Кроме того, ведь в Ленинграде был ещё один завод, выпускающий морские пушки — "Красный Путиловец". Пусть там калибр поменьше и заряжание унитарное, суть дела от этого не меняется и, направив свои стопы в сторону этого славного на всю страну предприятия, я попал, можно сказать, с корабля на бал. Точнее, с катера, после пешей прогулки, на митинг.
О своём визите я, разумеется, никого заранее не предупреждал, поэтому, придя на проходную, попросил связаться с руководством на предмет аудиенции. Спустя, буквально, пару минут, в помещение ворвались трое экзальтированных товарищей и, убедившись, что именно я тот самый Любимов, чьи моторы строит "Русский дизель", набросились на меня, поздравили с победой, одели на шею венок из гвоздик, чем вызвали моё нешуточное беспокойство, и с криками "ура", чуть ли не внесли на руках на территорию завода. Сразу же мы оказались среди множества людей, флагов и транспарантов, но мои сопровождающие, громогласно требуя пропустить товарища Любимова, резво потащили меня к слепящему СВЕТУ. В тот момент, пока я не понял, что это такое, чётко осознавая только, что это не Солнце, которое по-летнему жарило в спину, и не искусственный источник, из-за небывалой яркости и отсутствия даже намёка на примесь желтизны, меня охватило какое-то сакральное, мистическое благоговение.