Карина являлась воплощением абсолютной гармонии, начиная с волос и заканчивая фигурой. Но её красота не была такой, какую сейчас диктует мода и общество, взяв за идеал образ девушки с тонкими, идеальными чертами лица, но с полным отсутствием чувств и эмоций во взгляде. Этой фарфоровости в Карине не было ничуть. Она была настоящей, была живой, с внутренним светом, с блеском в глазах. Именно поэтому я так давно мечтала нарисовать её. Передать жизнь, которую эта девушка несла собой.
Нужно заметить, что мы приходились друг другу не родными, а сводными сестрами. Родители познакомили нас не так давно — всего лишь три месяца назад, в Новогоднюю ночь. Изначально мама с отцом Карины, дядей Пашей, боялись, что их взрослые дочери не сумеют найти общий язык, так как в семнадцать лет не так-то просто принять кардинальные перемены в семейной жизни, принять в неё новых людей, но, к счастью, всё оказалось иначе. С первых же дней мы с Кариной очень привязались к друг другу, а теперь и вовсе не могли представить свою жизнь по отдельности. Мы были абсолютно разными, начиная с характера, и заканчивая взглядами на жизнь, но это не мешало нам понимать друг друга так, словно мы все свои семнадцать лет провели бок о бок.
В тот воскресный вечер, последний день марта, мы с Кариной встретили со дня рождения маму и дядю Пашу, а ближе к ночи принялись собирать сумки к предстоящему учебному дню. Дню, которого я жадно ждала, но одновременно страшно боялась. Смена школы, коллектива — это, конечно, новая страница в жизни, тем более, что в старой мне нечего было терять, но почему-то одна мысль при этом вводила в такое оцепенение, выйти из которого было крайне сложно. Сумею ли я подружиться с одноклассниками, открыть себя или же буду обузой Карине? Я не имела возможности знать, что готовила мне судьба, но интуиция шептала, что всё будет хорошо. "Разве может быть по-другому, если рядом со мной эта девушка?" — думала я, настраивая себя только на хорошее. Не хотелось даже вспоминать о плохом.
— Карин? — позвала я сестру, вернувшись из душа. — Ты спишь?
На мой вопрос отозвалась только тишина, от воздуха которой стало жутко неловко. Я подошла к спящей Карине и до пояса накрыла её бежевым пледом, как часто делала мама, желая тёплых снов. Сменив основной свет на настольную лампу, я сняла с головы полотенце, повесила его на спинку стула и тихонько присела на край своей кровати.
Комната, в которой мы с Кариной жили, являлась небольшой по размеру, но довольно уютной. Перед нашим с мамой переездом в квартиру Савельевых мы все вместе делали в нашей комнате ремонт: дядя Паша с мамой шпаклевали стены, а мы с Кариной позже оклеивали их нежно-персиковыми обоями. Слева располагались две наши односпальные кровати, между ними оставалось небольшое пространство для белого коврика с мягким ворсом, на котором было невероятнотепло и комфортно сидеть с книжкой в руках или же в компании Кости и Карины. У окна, выходившего на передний двор улицы, находился письменный стол, заваленный различными журналами, книжками и тетрадями. У правой стены стоял белый массивный шкаф для одежды, рядом с ним — широкий книжный шкаф, пристанище для наших с Кариной книг самых разнообразных жанров и авторов, накопленные нами по отдельности, но вместе составлявшие довольно интересную коллекцию. Я по своей натуре была интровертом, поэтому и романы меня привлекали антиутопические, те, в которых присутствовали одиночество, отчаяние, глубокий психоанализ, те, где внутренний мир человека выступал выше сюжета. Поэтому мне всегда были близки в понимании Кафка, Достоевский, Ремарк и Харуки Мураками. Хотя, конечно же, я читала и Карининых любимых Сэлинджера, Брэдбери, но они не цепляли так сильно. Наверное, найти автора по душе — это равно, как прыгнуть в нужную лодку, которая вынесет тебя в открытое море, не дав утонуть.