– Ну, что здесь? – строго спросил начальник подчиненного.
– Да пока ничего, – бодро отрапортовал тот. – Утверждает, будто ничего не случилось, просто кто-то споткнулся и на кого-то упал.
– А наши что говорят?
– Тоже ничего определенного. Много неразберихи.
– Ну и заканчивай с этим! Нам здесь только обвинений в угнетении борцов за свободу не хватает!
– Да пожалуйста, я с удовольствием, – пожал плечами подчиненный и стал собирать в стопку разбросанные по столу листы исписанной бумаги.
Следующие полчаса ушли на полицейские формальности, затем Ногинский и коммунистки все вместе оказались на улице у дверей ОВД, где их встретил улыбающийся Самсонов. Попытка Александра Валерьевича продолжить знакомство со своей судьбой пресеклась, не успев толком начаться. Итог получился закономерным: он провел вечер с Николаем Игоревичем.
Они долго и нудно пили водку в квартире незадачливого пенсионера, закусывая ее колбасой и солеными огурцами, при этом Самсонов упорно вырывал из коллеги объяснение загадочной страсти к незнакомой женщине.
– Послушайте, Александр Валерьевич, – говорил он с набитым ртом и с уже не очень послушным языком, – вы ведь всю жизнь прожили без всяких там жен. Теперь для вас настало время невиданной свободы – не нужно никого добиваться, ни за кем ухаживать, ни нести ответственности за чью-либо жизнь. Почему вас так тянет на этот сомнительный огонек? Крылышки не боитесь обжечь?
– Не боюсь. Я их всю свою жизнь обжигал, с завидной регулярностью. Женщины для того и существуют на свете, чтобы мужчины за них сражались друг с другом, ломая кости.
– Женщины существуют, чтобы рожать детей.
– Они должны рожать от достойных.
– Александр Валерьевич, это социальный дарвинизм.
– Это закон жизни. Как ни назови их поведение, они выбирают среди мужчин того, которому соглашаются доверить будущее своих детей. И тем самым превозносят его над остальными. А мы гордо озираем проигравших соперников с высоты и хотим, чтобы все восхищались нашей женщиной.
– О каких детях вы говорите? Вы что, действительно собираетесь завести детей от вашей пенсионерки?
– Я и сам пенсионер. Одно из наших преимуществ над женщинами – мы и в пенсионном возрасте можем выстругать ребеночка, а вот о них такого не скажешь. Кстати, о детях. Второе наше преимущество – биологически мы запрограммированы на секс как таковой, он для нас самоцель. А им, в большинстве случаев, подавай ребенка. Они биологически запрограммированы на то, чтобы свить гнездышко и произвести на свет потомство. Потом они начинают жаловаться на мужской инфантилизм, но мы не виноваты – забота о семье для нас есть лишь следствие культурной индоктринации. Для них – веление свыше. Большинство изменщиков не имеют никаких страшных претензий к жене и ни секунды не задумываются о разводе; если изменяет женщина – мужчине остается только удалиться с поникшей головой, поскольку сам факт предательства означает его непригодность для данной конкретной женщины. Правда, он не означает автоматически, что женщине нужен мужчина, с которым она изменила.