Юная и невинная Света жила в ту пору грезами о Пер Гюнте и Сольвейг, и в ее мире не было места прыщавым одноклассникам, испускавшим после перемен тяжелый аромат дешевых сигарет. Она долго пожимала плечами в ответ на сдавленный шепот с подробностями очередного приступа головокружения у очередной жертвы школьного ловеласа. Она смотрела на Сашку и решительно не видела в нем никого, кроме глуповатого мальчишки, не имеющего за душой ничего, кроме некоторых навыков оболванивания особо недоразвитых дурочек.
Так продолжалось некоторое время, начала которого никто не помнил, а затем пришла осень семьдесят девятого года, а с ней очередная страда. Как обычно, средние и старшие классы в сентябре, при наличии хорошей погоды, облачались дома по утрам в рабочую одежду, брали бутерброды, приходили к школе, грузились в автобусы и ехали в совхоз собирать морковь, счастливые сознанием свободы от уроков, успевавших им надоесть за первые несколько дней после летних каникул. Девчонки хором горланили в автобусах песни, мальчишки слушали их, обменивались язвительными шуточками и удивлялись необъяснимой традиции. Совхоз заранее подпахивал тракторами плантации, предназначенные для уборки школьниками, тем оставалось только выбирать из рыхлой земли морковь, отрезать ножами хвосты (оставляя не меньше полутора сантиметров) и рассовывать ее по мешкам, сортируя в соответствии с качеством (разветвленная и маленькая считалась кормовой, что не мешало опытным детям впоследствии с искренним изумлением встречать в магазинах именно такой нестандарт).
Вот так, одним славным солнечным деньком, Света и Сашка оказались в паре на одной грядке. Сашка подошел к делу хозяйственно, запасся мешками и развил такой бурный темп, что Светлане выполнение их общей нормы в итоге показалось как никогда легкой задачей. Напарник с ней почти не разговаривал, а просто, без вопросов, шуток и разговоров сделал невозможное – девочка грезила зимними розами и ночным бризом, колеблющим легкие занавески на открытом окне, а обратила внимание на чумазого одноклассника в кедах и в старых брюках с пузырями на коленях. Тот за ней не ухаживал, но заботился, словно они половину своей короткой жизни провели в браке.
Странный выдался день – в памяти Светланы осталось яркое солнце, смех и крики, пот на лице, руки в грязных нитяных перчатках и Сашка, протягивающий ей собственный бутерброд с таким видом, словно она пришла к нему в гости, и он ухаживает за ней, строго выдерживая манеры лондонского денди.
Потом потянулись непонятные и обманчивые дни, недели, месяцы, когда Первухин загадочным образом оказывался рядом со Светланой в самые неожиданные моменты. Света продолжала краем уха подслушивать свежие истории о его похождениях, даже дискуссии о беременности по его вине какой-то девчонки из параллельного класса, а потом говорила с ним усмехаясь, чтобы самой не попасть в последние школьные новости, тем более без реальных причин.