Однако в дальнейшем, перед лицом повторяющихся сигналов Наркомату обороны удалось добиться у Сталина разрешения на частичный призыв в кадры полмиллиона запасных и на переброску в западные округа еще четырех армий.
Я как начальник Генерального штаба понимал, что переброска мобилизованных к месту службы не может остаться в секрете от немцев, должна встревожить их и обострить обстановку. А раз так, то одновременно с этими мероприятиями нужно привести в боевую готовность войска приграничных округов. Я докладывал это Сталину, но он после того, как его две недели пришлось убеждать согласиться на первые два мероприятия, теперь на это третье, непосредственно связанное с первыми двумя, согласия так и не дал. Он ответил, что приведение в боевую готовность войск, стоящих в приграничных районах, может привести к войне, а он убежден, что нам удастся славировать, объяснить и частичный призыв и переброску армий таким образом, чтобы это не встревожило Гитлера.
Так получилось, что одни из мер были нами проведены, а другие — нет. По существу, мы остановились на полумерах, что никогда не приводит к добру.
Говоря о предвоенном периоде и о том, что определило наши неудачи в начале войны, нельзя сводить только к персональным ошибкам Сталина или в какой-то мере к персональным ошибкам Тимошенко.
Надо помнить и некоторые объективные данные. Например, что представляла тогда собой наша армия и армия Германии. Насколько выше был ее военный потенциал, уровень промышленности, уровень индустриальной культуры, уровень обшей подготовленности к войне.
После завоевания Европы немцы имели не только сильную, испытанную в боях, развернутую и находившуюся в полной боевой готовности армию, не только идеально налаженную работу штабов и отработанное буквально по часам взаимодействие пехоты, артиллерии, танков, авиации. Немцы имели перед нами огромное преимущество в военно-промышленном потенциале. Почти втрое превосходили нас по углю, в два с половиной раза по чугуну и стали. Правда, у нас оставалось преимущество по нефти — и по запасам и по объему добычи. Но даже несмотря на это, мы, например, к началу войны так и не имели необходимого нам количества высокооктанового бензина для поступавших на наше вооружение современных самолетов, таких, как МиГи.
Наконец, надо добавить, что Гитлер со дня своего прихода к власти абсолютно все подчинил интересам будущей войны, все строилось в расчете на победу в этой войне, все делалось для этого, и только для этого. А мы такой позиции не заняли, остановились на полумерах. Сталкивались друг с другом интересы ведомств, шла бесконечная торговля по каждому вопросу, связанному с вооружением армии и подготовкой к войне. Все это тоже надо класть на чашу весов, объясняя причины наших поражений и неудач первого года войны.