— Смотри-ка, Флёр, а оно умеет показывать фокусы! У тебя есть имя? — праздно интересуюсь я. Нельзя признавать, что меня можно запугать.
— Однажды, человек, я тебя отыщу. Ты будешь кричать от ужаса. И умолять о милосердии, а я припомню тебе все твои шуточки.
— Можешь стать в очередь. Следом за Крамом и всеми остальными присутствующим. В конце концов, я тебя понимаю, — останавливаюсь, чтобы взглянуть на него. — Ты когда-нибудь думал, что с тобой стало бы, если бы твой корабль, скажем так… уничтожили?
Тварь смотрит мне прямо в лицо. Он так близко, что моя кожа покрывается мурашками, а в призрачном свете пустых глазниц я вижу свое отражение.
— Прости, но я сейчас несколько занят.
Он рычит и прогуливается вдоль стены, в то время как я завязываю на талии фартук.
Мой товарищ по работе хмурится.
— Одно дело быть бесстрашным, и я это уважаю, но бесстрашие и глупость сразу — ужасная комбинация.
— Предпочитаю думать, что это лишь опрометчивый героизм. В нем есть определенное очарование. А сейчас пойдем-ка подадим дерьмо из восточноевропейской кухни поганцам из этой самой Восточной Европы, чтобы, наконец, убраться с этого доисторического плавсредства.
Если серия передач про путешествия таки состоится, я вовсе не против как-нибудь в них поучаствовать.
Так ужин и проходит; каждый раз, когда я пересекаю порог камбуза, слизеринцы ехидно меня подкалывают в попытке как-то достать. Вейлы снисходительно упоминают наследие Флёр, стараясь заполучить меня в свои сети.
Я редко бываю так возбужден и в то же время настолько уставшим и раздраженным. Интересное состояние.
Останавливаюсь у стола Афины, кивнув ей.
— Как у тебя сегодня дела?
— Полагаю, лучше, чем у тебя, — отвечает гречанка. — Спасибо за сегодняшнее развлечение. Приятно посмотреть, как Виктор из кожи вон лезет, а у него ничего не выходит. Я записала тебя как своего гостя на случай, если он вдруг планировал натравить на тебя Духа. Я не позволю этому случиться.
— Спасибо. Не скажешь мне, что пошло не так с преподавателем Хогвартса, который должен был здесь присутствовать?
— Полагаю, кто-то сказал ей, что Виктор перенес празднество, либо твои здешние доброжелатели отвлекли её как-то ещё. В нашей школе солгать преподавателю — своего рода искусство.
Что ж, тогда ситуация вполне проясняется. Минерва всегда была слишком доверчива.
— Удачи тебе в завтрашних соревнованиях.
— И тебе, Гарри, — отвечает она, в то время как Малфой в третий раз проливает свой напиток и подзывает меня для новой порции.
Приближаюсь к столу, и мои глаза прищуриваются при виде его ухмылки.