— А теперь, мистер Поттер, полагаю, вам следует кое-что мне рассказать.
* * *
— Вы уволены, мистер Снейп, — заявляет Минерва, как только Снейп входит в больничное крыло. — Соберите свои вещи и уходите. К завтраку я не желаю видеть вас в замке.
— И как мальчишка оболгал меня на сей раз?
— Меня беспокоит отнюдь не его ложь, мистер Снейп, а ваша. Вы солгали мне, заявив в присутствии нескольких человек, что ужин с участием Поттера на борту Дурштранга был отменен.
— Именно так мне и сказали, — высокомерно отзывается он. — Возможно, меня ввели в заблуждение.
— Однако во время этого ужина на судне присутствовали и ваши слизеринцы. Только вы могли дать им разрешение.
— Действительно? Полагаю, придется с ними об этом поговорить.
— Нет.
— Нет?
Макгонагалл как будто проглатывает аршин, превращаясь в воплощение горской ярости.
— Я передумала. Вы покинете замок немедленно. Ваше имущество будет доставлено замковыми эльфами в Хогсмид. С меня хватит. Ваша милая вендетта против семейства Поттеров привела к нападению не только на мальчика, но и на дочь французского министра. Вы опозорили и дискредитировали этот замок, и я не хочу больше видеть вас здесь — вы уйдете немедленно!
Снейп смеется:
— Отлично, Макгонагалл. Наслаждайтесь антуражем своей временной власти. Посмотрим, что будет, когда вернется истинный хозяин этого замка.
— Альбус вынужден будет подчиниться решению.
— И по какой причине, интересно мне знать?
Она стоит спиной ко мне, поэтому я лишь по голосу ощущаю её улыбку.
— Потому что я заставлю его выбирать между вами и мной.
Из своего кабинета выходит Поппи и окидывает Снейпа оценивающим взглядом.
— А если он поведет себя как идиот и всё-таки оставит вас на посту, я тоже уйду в отставку.
Макгонагалл кивает мадам Помфри:
— К утру Флитвик со Спраут также будут в курсе, так что перед Альбусом предстанет единый фронт.
Я поистине счастлив, что у меня есть омут памяти! Три четверти учеников с удовольствием расстанутся с денежкой за возможность на это взглянуть.
Снейп — расчетливый мерзавец. Придется отдать ему должное. Он прекрасно знает, когда надо признать поражение. Одутловатый принц-полукровка пожимает плечами:
— Надо думать, настал момент, когда мне полагается осыпать всех мелочными оскорблениями и бессмысленными угрозами.
— Вообще-то, — говорю я сальному ублюдку, — настал момент, когда вам полагается убраться вон.
На его лице появляется слабая улыбка. Весьма опасная.
— О да, щенок. На этот раз я совершенно с тобой согласен. Пора мне убираться. Уверен, мы с тобой ещё встретимся.