Масоны у власти (Брачев) - страница 12

Собственно, для этих «некоторых» из наиболее радикальноантирусски настроенных представителей демократически ори-

ентированной общественности в его ближайшем окружении, мнением которого, как оказалось, В.И. Старцев так дорожил, и предназначалось его заявление. Именно в этой среде надо искать его адресата.

Дело это, как говорится, прошлое, и я бы не стал вспоминать здесь об этой неприятной истории, если бы не очередной наскок на меня некоего радикального демократа, явно недовольного научно-объективистским направлением моих изысканий на масонскую тему. Речь идет о младшем научном сотруднике Государственного Эрмитажа Арсении Соколове, который в своей обширной публикации в издающемся в Петербурге «Журнале для ученых «Клио» обвинил меня в приписывании «либералу и демократу» В. И. Старцеву взглядов, с которыми тот якобы «боролся всю свою жизнь»>14.

Что касается того, с кем и почему боролся В.И. Старцев всю свою жизнь, то, учитывая его жесткую полемику и непростые личные отношения с рядом историков либерального круга, особенно в оценке роли и значения масонства в истории России начала XX века, о чем у нас еще пойдет речь, то это вопрос, как говорится, непростой. Во всяком случае, симптоматично, что на последнюю публикацию В.И. Старцева — его возмущенное письмо в редакцию журнала «Вопросы истории» (1999)>15, как раз и посвященное полемике с историками-либералами (В.В. Поликарпов) по истории русского масонства, в своем перечне его работ по истории масонства А.В. Соколов указать «забыл» или, вернее, не захотел>16. А ведь его с полным основанием можно рассматривать как своеобразное историографическое завещание ученого. Нелепым по своей сути является и недовольство А.В. Соколова моими частыми ссылками на В.И. Старцева, при том, что выводы при этом зачастую я делаю свои. Но на что тут, как говорится, обижаться?

Беда, однако, в том, что, желая сильнее уязвить оппонента,

A. В. Соколов позволил себе опуститься до заведомой неправды, не постеснявшись при этом даже бросить тень на память самого

B. И. Старцева — человека, которого он взялся, казалось бы, «защищать». «Как известно, — пишет А.В. Соколов,еще в бытность В. С. Брачева преподавателем кафедры русской истории РГПУ им. А.И. Герцена, заведующим которой являлся В.И. Старцев, на одном заседании кафедры Виталий Иванович ознакомил коллег со своей «Докладной запиской» на имя администрации, в которой он обвинил Брачева не только в плагиате своих работ, но и безграмотности, полном искажении выводов и в том, что Брачев этим приобщает его к своим «черносотенным» взглядам. В. И. Старцев заключил, что Брачев в силу незнания материала, непорядочности и проповеди ультранационалистических взглядов не имеет права преподавать студентам и поставил перед ректором вопрос о его увольнении»'