полиции. Сделав вывод о ложном следе, взятом царской охранкой в ее охоте на масонов (материалов о слежке за масонами политическими обнаружить не удалось), А .Я. Аврех добросовестно изложил все, что было известно полиции об оккультных кружках в России начала XX века>237.
После А .Я. Авреха историей оккультных кружков и групп начала века занимались А.И. Серков>238 и В.С. Брачев>239. История масонских мистических сообществ 1920-х — 1930-х гг. (мартинисты, тамплиеры, розенкрейцеры) привлекла внимание В.С. Брачева>240, А.Л. Никитина>241, О.А. Шишкина>242, А.И. Не-мировского и В.И. Уколовой>243.
Большая и сложная тема — русская культура и масонство — привлекла в последнее время внимание В.И. Новикова>244 и В.М. Острецова>245. Первому из них принадлежит большая вступительная статья «Масонство и русская культура» к сборнику статей и материалов под таким же названием. В.М. Острецов — автор вышедшей в 1998 году книги «Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки». В идеологическом плане В.И. Новиков и В.М. Острецов — люди, можно сказать, прямо противоположных воззрений. Если первый из них — типичный масонствующий либерал, то В.М. Острецов всецело стоит на ортодоксально-православной точке зрения. Такими же непохожими друг на друга получились и их книги. Исследованию влияния масонства на русскую литературу посвящены работы Н.А. Богомолова>246, В.И. Сахарова>247 и вышедший в 2000 году сборник статей «Масонство и русская литература начала XIX века»>248.
Место масонства в общественно-политической и культурной жизни России конца XIX — начала XX века рассмотрел в своей диссертации (1998) С.П. Карпачев>249, книгу которого мы уже упоминали. Роли мистических кружков и групп в культурной жизни страны, но уже после 1917 года посвятил свое исследование А.Л. Никитин>250. Ему же принадлежит и исследование поэзии и прозы тамплиеров 1920-х годов>251. Проблему масонского заговора в отечественной историографии разрабатывает в последнее время В.Э. Багдасарян>252, историю Теософического и Антропософского обществ — Е.Л. Кряжева-Карцева>253.
При общей характеристике русского масонства XVIII—XX века крайние точки зрения, независимо от того, идет ли речь об объявлении масонов преступным сообществом (О.А. Платонов) или же, напротив, о попытке подать их как нравственнофилософское объединение, чуждое политике (А.И. Серков), не находят поддержки исследователей. При всех разногласиях они предпочитают все же рассматривать масонство не в качестве некоей таинственной самодовлеющей силы, преследующей собственные глобальные цели долговременного порядка, а как средство или орудие в руках определенных общественных групп гос-