– И еще… – Лиза смутилась. – Мне жить не на что…
– А это решают в триста втором кабинете…
Лиза долго не решалась зайти в кабинет номер 302. Она не могла себя заставить просить, думая, что тем самым распишется в собственной несостоятельности, однако голод и волнение за ребенка и маму сделали свое дело – она зашла.
Мужчина устало поднял глаза и посмотрел на бледную, уставшую женщину с огромным животом, которая начала что-то мямлить и пытаться объяснить.
«Хм, гордая, однако, – подумал он, видя, как та, краснея, рассказывает про смерть любимого мужчины и плод их любви. – Раз пришла, значит, совсем нужда приперла».
– Вот, – сказал он, не дослушав Лизу до конца, и протянул синий листок с печатью.
– Что это? – недоуменно спросила она.
– Это паек. Получите в триста пятом кабинете.
…Лиза шла домой, нагруженная продуктами.
– Мама, я была в «Сохнуте», – начала девушка с порога. – Нам лучше уехать в Израиль. Они сделают вызов.
Фира Марковна, держась за сердце, встала, подошла к семейному буфету и достала цветной конверт.
– Вот вызов, – тихо сказала она. – Я попросила сестру прислать его на всякий случай, когда ты вернулась… с ребеночком…
– Мама! Мамочка! – кинулась ей на шею Лиза и крепко обняла.
Утром следующего дня они получили разрешение на выезд и улетели сразу же, как только собрали все вещи.
В Израиле хоть и стало жить полегче, но всех проблем это не решило – бытовые условия не подходили для жизни с грудным ребенком, который вот-вот должен был появиться на свет. Срок неумолимо приближался, но время, как полагала Лиза, еще оставалось – она надеялась, что успеет что-нибудь придумать. Однако она ошиблась…
Девушка шла из магазина и несла пакет с овощами, когда у нее начались схватки. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться: резкая боль, поток воды между ног, рассыпавшиеся по асфальту помидоры и «Скорая помощь», которую вызвал кто-то из прохожих…
– Лейда мукдемет! – услышала Лиза слова женщины-врача и напряглась: слово «лейда» с иврита переводится как «роды», а вот «мукдемет» она слышала впервые, и это ее пугало.
И вдруг все забегали: врачи, медсестры, санитары сменяли друг друга и переговаривались на непонятном ей языке. Иногда к ней подходили и задавали вопросы, но она лишь мотала головой и корчилась от боли – иврита Лиза пока не понимала и говорить сама не могла. И вдруг глаза девушки расширились от удивления – перед ней стоял Юрий Александрович.
Елизавета приподнялась на локтях и уставилась на посетителя:
– У меня бред? – наконец произнесла она потрескавшимися губами.