— Мне отвратительно это слышать Виктор. Клан не принимает к себе благополучных и счастливых, а значит, Ваша задница была в крупных неприятностях, раз Вам посчастливилось выжить, хоть и оказавшись в наших рядах. Я не спорю, быть чем–то непонятным и мертвым… Прошу прощения, лорд, — я извинилась перед вампиром, который был «живым мертвецом», — Быть чем–то не поддающимся объяснению лучше, чем мертвым окончательно. Вы могли бы проявить хоть какую–то благодарность.
— Моя благодарность выражается моим уходом. Поверьте, Доу, клану лучше без меня, — он сжал кулаки, так что сигарета смялась и обожгла ему пальцы. — Я ненавижу клан… Я ненавижу себя, свою холодную кровь, эту мерзкую тварь, вытатуированную на моей спине. Она движется без конца, я чувствую, как она постепенно, раз за разом, становится все больше и сильнее.
Я в замешательстве смотрела на Виктора, пытаясь разобраться в смене его настроений. Только что он был разумным, деловитым бизнесменом, сейчас же вызывал жалость.
— Вы понимаете меня, ведь так? — он с надеждой накрыл мою ладонь своей. — Я не верю, что кто–то может быть счастлив, имея татуировку на спине. Все мы мелкие частички одного механизма — Клана Смерти. Мы перестали быть личностями, как только прошли инициацию через смерть. Это проклятье, Доу! И неизвестно, что лучше — умереть и восстать как рыцарь или жрица, или умереть окончательно. Найдите вакцину… Это моя последняя надежда.
Я задумалась. Он только что описал мои настоящие чувства. Сколько еще представителей клана, возможно, думают также? И что из всего этого получится? Если вакцина действительно существует, что будет с кланом? В принципе, мне все равно, исчезнет ли клан с лица земли, рано или поздно… Мое существование нельзя назвать жизнью, но, тем не менее, я живу, дышу, сплю, поглощаю человеческую пищу, занимаюсь любовью. В какой–то степени, я все еще человек. Модифицированный. Фантасты сказали бы, что мы — мутанты.
Я подняла глаза на вампира. Он сидел неподвижно, в застывшей позе, благородно выпрямив спину и положив тонкую изящную кисть на краешек стола. Длинные пальцы с полированными ногтями, бледная кожа, синие прожилки вен… Я заметила их пульсацию, едва уловимую, но все же… Это навело меня на мысль, что мы с вампирами в одинаковом положении, за одной чертой. Мы находимся за гранью жизни, но пережили смерть и не были преданы ей навечно. Как это иронично.
Указательный палец Максимилиана слегка поднялся и замер в ожидании. Это отвлекло меня, и я взглянула на его лицо. Прекрасное, гладкое и рельефное, с ярко выраженными скулами и изогнутыми губами в едва заметной улыбке. Он смотрел прямо на меня и улыбался. Неужели?! Неужели он прочел мои мысли? Я снова уставилась на его руку и не заметила того, что видела раньше — теперь это была мертвенно бледная ладонь, никаких вен или других признаков жизни. На меня накатила волна гнева — он смеется надо мной?!