Линетт потянула из сумки второй платок. Нос у нее распух до угрожающих размеров.
— Линетт. Просто скажи ему, чтобы забыл об этом. Сейчас же позвони ему на работу. Пусть все отменит. Это сумасшествие. Должен же он иметь хоть какое-то уважение к тебе, ведь ты его жена.
— Я не могу так сделать.
— Почему?
— Потому что я уже согласилась. Просто чтобы он заткнулся. Он меня пилил насчет этого больше года. Я подумала и прикинула — как только он их увидит, то тут же поймет, какая это дурацкая идея. Все кончится, и мы сможем вернуться к нормальной жизни. — Она вытерла слезы. — Вэлери, у меня к тебе огромная просьба.
— Все что угодно, Линетт.
— Я тебя прошу побыть у нас. Сегодня вечером.
На сегодня все.
В.
Откопала старый детский монитор, установила его на ночном столике Пита, тщательно наказав ему звонить при первой необходимости. Уложила его и отправилась к Линетт. Хотя их дом буквально в двух шагах от нашего, мне было не по себе — оставляю Пита одного на ночь глядя. Впрочем, я думала, что не задержусь больше чем на полчаса. Так и вышло.
Муж Линетт выглядел крайне разочарованным, увидев меня в дверях, но она тут же подскочила.
— О, Вэлери, какой сюрприз! Заходи!
Кертис свирепо посмотрел на жену.
— Солнце, гости придут с минуты на минуту.
— Я хочу, чтобы Вэл зашла, — ответный ненавидящий взгляд. — На пять минут, не больше.
На Кертисе были темно-синие брюки, кремовая тенниска и зеленый пиджак. Небольшая лысина тщательно прикрыта волосами.
— Какой у тебя план? — прошептала я, наблюдая, как Кертис раскладывает по тарелкам сыр и салями. Получалось на редкость неаппетитно. Линетт явно не принимала участия в приготовлении стола.
— Просто побудь здесь со мной. При тебе они не будут ничего вытворять, — утомленное желтовато-бледное лицо. Кажется, я ни разу не видела ее без макияжа.
— А где Геракл? — спросила я.
— У деда с бабушкой.
— А Кертис знает, что я знаю?
— Я сказала ему, что ты знаешь все. Он чуть в штаны не наложил, извини за мой французский.
(Мне всегда было интересно, что думают французы по поводу этой поговорки и говорят ли они «извините за мой английский», когда ругаются.)
Раздался звонок, мы обе подпрыгнули. Кертис кинулся к двери. Линетт схватила меня за руку и крепко сжала ее. Послышались шумные мужские приветствия.
— Ну, здорОво!
— И вам здорово, — в тон ему отозвался Кертис. — Добро пожаловать в наше скромное жилище. Mi casa es su casa[1].
— И на ужин маисовые лепешки с мясом и острым соусом! — Бесцеремонный гогот вперемешку с женским хихиканьем.
Линетт смотрела на меня с мученическим видом, пока Кертис вел парочку в гостиную. Я поднесла к уху детский монитор — было слышно, как Пит слегка посапывает. Невозможно было заставить себя обернуться. Мне ужасно хотелось сбежать.