— Значит, — Омар обращался к Алисе, но смотрел на судью, — Роджер Тисдейл не хотел говорить вам, что детское сиденье в машине принадлежит его собственному сыну.
— Именно это я хотела сказать.
— В таком случае, как вы узнали, что на самом деле у Роджера Тисдейла есть ребенок?
— Однажды я позвонила ему и услышала в трубке, как Пит кричит что-то вроде: «Папа, папа, смотри, папа!» Я спросила его, кто это. И тогда он сказал мне правду. Что у него действительно есть сын.
— Как вы думаете, почему у мистера Тисдейла были от вас такие секреты?
— Он сказал, что не хотел отпугивать меня. Но я всегда пыталась объяснить ему, что люблю детей. Я была на педагогическом факультете. Хотела пойти в детский сад. Я люблю детей.
— Мисс Элкинз, как человек, имеющий хорошее представление о раннем развитии ребенка, вы должны чувствовать в человеке качества хорошего родителя. — Алиса выпрямилась и приняла вид специалиста. — Как вы думаете, Роджер Тисдейл хороший отец? Напоминаю, мисс Элкинз, что вы находитесь в суде и уже принесли письменные показания под присягой. Позвольте мне повторить вопрос. Вы считаете, что Роджер Тисдейл хороший отец?
Алиса подняла глаза и мельком взглянула на Роджера.
— Нет, не считаю.
— А почему нет?
— Потому что хороший отец не оставил бы своего ребенка одного дома, как это делал Роджер. На несколько часов. Когда мы были на приличном расстоянии от дома и занимались сексом.
Омар сложил руки на груди и с отвращением посмотрел на Роджера.
— Не могли бы вы рассказать поподробнее?
Алиса неловко поерзала. Поддернула рукава блузки, потом снова опустила. Откашлялась.
— Слушайте. Это он предложил, а не я. Я всегда ему говорила, что это плохо.
— Продолжайте, пожалуйста, мисс Элкинз.
— Это было раза три или четыре. Может быть, пять. Его жена должна была работать поздно вечером. Роджер посылал мне сообщение на пейджер — шестьдесят девять, это был наш условный знак, — и я выходила. В это время он укладывал Пита, читал ему сказку и все такое. И когда ему казалось, что ребенок уснул — вы знаете, это первая стадия сна, — мы встречались на дорожке перед домом и выезжали. Конечно, он всегда запирал дверь. И оставлял свет в нескольких комнатах, так что казалось, будто хозяева дома. Мы ехали в Бейкер-Пойнт или в мотель. Никогда не уезжали далеко, и через пару часов всегда возвращались. Но мы оставляли Пита дома одного. Насколько мне известно, он ни разу не просыпался. Но я все равно считала, что это плохо. И всегда ему об этом говорила.
Омар подождал, пока судья Брэнд осмысливает Алисины показания. Я сидела сама не своя. Это так давно было, и Пит, слава богу, жив-здоров, несмотря на Роджерово наплевательское отношение. Помню, я всегда уходила с каким-то неясным тянущим беспокойством. Даже когда я сомневалась в Роджере как в супруге, то всегда думала, что он очень обязательный отец.