Отвязались граждане с гражданки
13 января
Гражданин и гражданинка
Жили на Гражданке.
Гражданинку звали Нинка,
Гражданина – Данька.
Гражданинка ела суши,
Гражданин – кебаби.
Он ходил пешком по суше,
А она – по хляби.
Он ее любил до гроба,
А она до сплина.
Разных взглядов были оба
Этих гражданина.
Даниил был пацифистом,
Нина – комсомолкой.
Он работал программистом,
А она двустволкой.
И по вражеским гнездовьям
Тут же, на Гражданке,
Била, жертвуя здоровьем,
Из своей берданки.
Он был принцем по натуре,
А она – принцесса.
Ей бы замуж выйти, дуре,
За него, балбеса.
Но живут они, как в танке.
Данька водку квасит.
Нинку тоже на Гражданке
Плющит и колбасит.
То не ветер ветку клонит,
Не огарок тлеет.
То мое сердечко стонет,
И граждан жалеет.
При участии r_l (2-я строфа)
Четверостишие abracadabra в сюжет не легло.
А ведь бессонницу заработал на этом размере. Вот прицепился.
Юзер dimkin принят сегодня в Союз писателей Санкт-Петербурга.
Не без трудностей, вызванных любовью юзера к ненормативной лексике.
Акция была предпринята в основном для того, чтобы придать юзеру хоть какой-то социальный статус. А то он у нас непрописанный и беспаспортный.
Информация к собственному размышлению
20 января
Уже 3 дня (с тех пор, как до меня это дошло) размышляю над поздравлением Саши (Самуила Ароновича) Лурье.
Оно лестное, конечно.
Саша Лурье мне ничем не обязан. За язык его никто не тянул. Критик он – один из самых умных и тонких в Питере (да и в России).
И все же меня колбасит.
«Газета Дело № 1 (212)
от 14 января 2002
Александра Житинского поздравляет писатель Самуил Лурье.
Дорогой Александр Николаевич!
Я отметил надвигающийся день Вашего рождения так: перечитал ночью роман «Потерянный дом, или Разговоры с милордом» и перелистал повести «Лестница» и «Снюсь». Тут наступило утро, и стало вполне ясно, что Вы – самый сильный писатель нашего поколения, что в современной русской литературе мало кто выдержал бы сравнение с Вами.
Потому, наверное, и не сравнивают.
И еще потому, что Вы – человек и автор хотя и стремительный, но не суетливый, и совеститесь и брезгаете жить по законам стаи; ну и, по-видимому, в Вашей жизни есть такие вещи, которыми Вы дорожите больше, чем литературной шумихой.
Все это означает, во-первых, что Вы – счастливый человек, а во-вторых, – что необходимый. Берегите себя, живите долго, сочиняйте побольше!»
Я никогда не приму эпитета «сильный». Я всегда считал себя «особым». И этого вполне достаточно.
С другой стороны, свистопляска вокруг некоторых имен в современной литературе всегда меня удивляла, поскольку все, что они делали и делают, элементарно, Ватсон.