— Это у вас с собой? — спросил резко, пряча неуверенность за повелительным тоном.
Тот, на окне, кивнул. Тонкая кожаная куртка и такие же штаны, ничего на поясе — ни кошеля, ни ножа, дозволенного к ношению простолюдинам. Сидхе, аристократа среди фэйри, конечно, не спутать с человеческим простолюдином, но кем еще он может прикинуться в человеческом городе? Ремесло лекаря не для вельможи, и даже бездоспешный рыцарь побрезгует взять в руки ланцет и корпию ради заработка. Этот же ходит среди людей так, словно каждый встреченный будет рад ему, а кто не рад — тому же хуже... И снова Домициан понял, что завидует. Он бы не рискнул идти по ночному Стамассу так легко, не боясь ни человека, ни тьмы с ее тварями. Но он и не фейри. Что могут сделать ночные твари тому, кто сам им сродни? А людям он, наверно, отводит глаза гламором. Мысль о чарах кольнула неприятно, и пришлось напомнить, что этот фейри ему не опасен: напротив, он выполнил его, Домициана, заказ и теперь ждет плату.
— Где? — еще резче бросил Домициан.
Вместо ответа сидящий на окне рассматривал его, пристально и мягко, но ощущение тяжести взгляда ушло. Теперь взгляд фэйри словно обволакивал, успокаивая… Успокаивая? Домициан встряхнул потяжелевшей головой, гневно глянул на проклятую светом тварь.
— Не торопитесь, — совершенно обычным тоном сказал тот. — Она ждала столько времени — подождет еще немного.
— Она?
— Да, она. Та, что стоит за вашим плечом, сжимая косу. Вы ведь так ее себе представляете?
— Ее? — снова охрипнув, повторил Домициан, давя желание обернуться. — Вы… видите? Ее…
— Я вижу сетку морщин на вашем лице: тонких, незаметных человеческому глазу. Вижу пятна на лбу и крыльях носа. Узор кровавых волосков на белках глаз и едва уловимое дрожание пальцев. Я слышу дыхание, и вижу, как жилка на шее бьется в неверном ритме, словно плясунья, отстающая от музыки. О, совсем немного отстающая… Как бы вам, человеку не слишком знакомому с медициной, объяснить... Там, внутри этой жилки, уже созрел плотный сгусток, который только ждет кивка от госпожи, стоящей за вашим плечом. Стоит ему покинуть упругую стенку сосуда и сорваться в кроветок…
Он растянул губы, и Домициан подумал, что так могла бы улыбаться гадюка, если бы умела — и имела такое желание. Например, разглядывая особенно жирную мышь.
— Но пока еще время есть, — ласково сказал тихий голос от окна. — Не беспокойтесь, вы успеете.
— Успею что? — прошептал Домициан, заставляя себя не отрывать взгляда от плывущего перед глазами лица фэйри.
— Решить, разумеется, — хмыкнул тот.