– Однако древние священные законы тысяченогов запхпхрещаютхтх есть обладателей разума, – неохотно сказал монстр. – Если ты им обладаешь, я отхтхпущу тебя, человекхкх.
– Обладаю, – поспешил заявить Эйхгорн. – Вот, гляди, я говорю, я ношу одежду.
– Не аргументы, – презрительно фыркнул тысяченог. – Кхкхто угодно можетхтх скхкхладывать звуки в слова – это легко. А одежда – пхпхризнак глупости, а не разума. Ты видишь на мне одежду, человекхкх?
– Тогда какие же доказательства тебе требуются?
– Те, что мы тхтхребуем отхтх всякого животхтхного, – издевательски прощелкал тысяченог. – Пересчитай мои ноги.
– Пересчитать твои ноги?.. – недоверчиво повторил Эйхгорн.
– Именно. Пересчитай. Ошибешься – значит, ты не умеющее считатхтхь животхтхное, и тебя можно съесть. Назовешь точное число – я тебя отпущу. Это древняя тхтхрадиция тысяченогов – мы милостивы и добры, поэтому всегда даем еде шанс спастись.
– А если я откажусь? – полюбопытствовал Эйхгорн.
– Попробуй, – подался вперед тысяченог.
Его жвала-клешни скрестились, точно ножницы. Они явно могли рассечь человека одним движением. Кошмарная харя глядела на Эйхгорна пустыми глазами-плошками.
Эйхгорн понял, что выбора у него нет. Сопротивляться бессмысленно – разве человек одолеет тварь такого размера? Без пулемета – точно нет. Убежать тоже не получится – монстр бегает гораздо быстрее.
Остается сделать то, чего он хочет, и надеяться, что это не просто злая шутка, призванная стать аперитивом перед обедом.
Тысяченог оказался невероятно длинным. Даже не восемьдесят метров, а все восемьдесят пять. Пока Эйхгорн медленно шагал от головы к хвосту, он стоял неподвижно, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону. Его ужасные жвалы чуть заметно подрагивали.
Кому-то может показаться, что сосчитать чьи-то там ноги – задачка плевая. Но на самом деле это сложнее, чем кажется. Ног сотни, они совершенно одинаковые, и обсчитаться довольно легко. Переводя взгляд, можно запросто пропустить одну или какую-то посчитать дважды. Если бы это было не так, тысяченоги точно не давали бы своим жертвам шанса спастись.
Однако Эйхгорн, с детства страдающий арифмоманией, привык подсчитывать все и вся. Ошибиться ему не грозило, поэтому он особо не нервничал.
С правой стороны он насчитал пятьсот восемь ног. Если рассуждать логически, всего их должно быть вдвое больше – тысяча шестнадцать. Но что-то останавливало Эйхгорна от объявления такого итога. Он рассматривал жуткую морду гигантской многоножки, глядел в черные непроницаемые глаза… и в конце концов решил потратить еще немного времени и пересчитать левые ноги вручную.