— Слушай, — сказал я. — На этих тепловозах никого нет. Понимаешь? Никого! Только мы!
— А машинист?
— Нет машиниста.
— А где же он?
— Не знаю… Сошел с ума, напился, улетел на Марс. Надо прыгать!
— Брось, — сказала девчонка, поправляя прическу. — Не выкручивайся. Прыгай сам, а я погляжу.
Она опять усмехнулась прямо мне в лицо. Это было уж слишком. У меня даже страх пропал.
Я молча распахнул дверь и спустился на подножку. Я знал, что теперь спрыгну. Обязательно. Будь, что будет! Я подогнул ноги, глубоко вздохнул…
Цепкая рука схватила меня за воротник. Я рванулся. Полетели пуговицы рубашки.
— Пусти!
Но девчонка не отпускала. Моя решимость таяла с каждой секундой.
Я поднялся в кабину. Девчонка стояла рядом. Даже сквозь стук колес я слышал ее дыхание. Я старался не смотреть на нее.
— Дурак!
Она коротко, по-детски, всхлипнула.
На большом слегка изогнутом щите диспетчерской Узловой вспыхивали разноцветные лампочки. Красные и зеленые светофоров, белые — перемещающиеся огоньки поездов. Белых огней было много. Но внимание всех собравшихся в диспетчерской было приковано лишь к одному из них. Мигая, он передвигался по щиту от Сортировочной к Узловой.
По телефонным проводам метались голоса:
— Переведите 13-й скорый на второй путь…
— Задержите выход 29-го…
— Освободите первый путь для прохода неуправляемых тепловозов…
— Черт с ней, с матчастью! — человек горячился, и становился заметным его кавказский акцент. — Эти тепловозы такое натворят на магистрали — потом год не расхлебаем! У нас пассажиры, понимаешь, мы отвечаем за их безопасность!..
— Что ты предлагаешь, Георгий? — перебил старший из собравшихся в диспетчерской. — Конкретно.
— Сбросить! Найти подходящее место, где они беды не наделают, перевести вручную стрелку и под откос! Вполне конкретно!
Георгий энергично рубанул воздух, показывая, как тепловозы будут аккуратно лететь под откос.
Из темноты на мгновение выскочил освещенный домик блокпоста возле переезда. У шлагбаума стояли встревоженные люди. Они смотрели на проносящиеся мимо тепловозы.
Я метнулся к двери. Я хотел крикнуть, подать знак. Но домик и переезд тут же исчезли.
Темнота снова обступила кабину. Только горели три разноцветные лампочки на панели управления: две красные, одна зеленая, сообщая что-то о работе машин. Рядом зашевелилась девчонка. Она шарила рукой по кнопкам и рычагам щита.
— Что ты хочешь? — спросил я.
— Зажечь свет, — сердито ответила девчонка. — Здесь такая темень… У тебя спичек нет?
Я чуть не ударил себя по лбу. Как я раньше не догадался? Надо было зажечь свет в кабине. Тогда бы люди заметили!