Дверь тихонько приоткрылась, и в класс, немного помедлив, зашел Алур Гирийский. Он сделал шаг к Миррисаву, но заговорить не спешил.
— Ваше Высочество, — Сав поднялся из-за стола и спустился с возвышенности.
Негоже подданному стоять выше своего будущего сюзерена. Господин Дерси низко поклонился и продолжил:
— Прошу простить меня за неуважительное обращение сегодня на занятии. Но здесь я присутствую в качестве вашего преподавателя и должен вести себя на людях соответственно. Таково желание Его Величества.
— Да, понятно, — ответил принц, тень неуверенности скользнула в его глазах. — Господин секретарь, скажите, а отец…он что-нибудь просил передать мне?
— Прошу вас, Ваше Высочество, называйте меня здесь по фамилии. Это избавит от ненужных вопросов. Нет, Его Величество ничего не просил передать вам.
Алур вздохнул и отвел взгляд. Миррисав прекрасно знал причину расстройства принца. Он уже давно просил отца разрешить ему перевестись на литературный факультет, а не изучать политологию, как велел король. Его Высочество был неплохим поэтом и всерьез увлекался восточной лирикой. Придворные красотки и так соревновались за его внимание, ведь быть возлюбленной наследника престола престижно, но если Алур действительно увлекался девушкой, ни одна не могла остаться равнодушной перед его поэтическими посланиями.
— Надеюсь, вы сразу же скажите, если получите от него письмо для меня? — принц снова взглянул на господина Дерси.
— Конечно, Ваше Высочество, — мягко ответил Сав, склоняя голову.
Алур рассеянно кивнул и, не прощаясь, вышел из аудитории. Миррисав покачал головой, глядя ему в след.
— Господин секретарь, — проворчал он. — Так и не отучился.
Сав давно понял, что принц побаивается его. Возможно, сказалось то, что с самого детства Алур видел господина Дерси за спиной своего отца и их образы слились у него в подсознании. И испытывая настоящий страх перед Онаром Гирийским, Его Высочество начал переносить это чувство и на королевского секретаря. С одной стороны, из-за этого работать с принцем было легче. Он не пытался подавить личность Миррисава, как делал это король, и можно было расслабиться. Да и убедить в чем-либо Алура было легче, хотя он никогда не позволял себе пользоваться такой слабостью принца. Но с другой стороны, Сав неоднократно благословлял способность Его Высочества скрывать этот страх от отца. Наверное, Его Величество даже предположить такое не мог, ведь сам он привык распоряжаться своим секретарем, как собственным рабом, поднимая иногда посреди ночи только для того, чтобы тот принес ему чашку чая или сделал внеочередной доклад. У короля иногда бывали приступы бессонницы, из-за которой он становился очень раздражительным и начинал искать причины попридираться к Миррисаву. Онар считал, что сын просто недолюбливает его слугу, но господин Дерси в полной мере осознавал, что ему грозит, если истинное положение дел выйдет наружу. Король не позволит своему наследнику бояться кого-либо, кроме себя. А так как избавить принца от его страха, скорее всего, не удастся, легче будет убрать причину этого чувства. То есть Дерси.