— Урод, всё из-за тебя! — вскинулся Макс и начал молотить Васю кулаками.
У него уже давно чесались руки отделать этого тупого вундеркинда. Вася сжался, прикрыл голову и, подобно боксёрской груше, стойко выносил удары, пока Макс не двинул его в живот. «Груша» охнула, обмякла и повалилась наземь.
— Слизняк. Сначала научись драться, а потом лезь, — презрительно процедил Макс. — И не вздумай на меня накапать. Ты первый напал. И ещё куртку порвал. Усёк?
Вася поднялся, утёр текущую из носа кровь и с вызовом спросил:
— Побежишь жаловаться?
— Зачем? Расскажу маме по-родственному. Должен же я объяснить, откуда дыра на рукаве. У неё в салоне полшколы пасётся.
— Ну ты и гад.
— А ты урод, которого бросила собственная мать, — сплюнул Макс, и последнее слово осталось за ним.
Проводив противника взглядом, Вася повернул к дому. Щиколотку пронзила боль. Он кое-как доковылял до скамейки и присел зализывать раны.
* * *
По мере того как поезд метро продвигался к окраине, народу в вагонах становилось всё меньше. На каждой станции приятный баритон объявлял название остановки и заботливо предупреждал, что двери закрываются. Июлька извертелась, пытаясь понять, откуда доносится голос. Когда вагон почти опустел, невидимка решил, что не стоит гонять поезд ради небольшой группы людей, и объявил:
— Поезд дальше не пойдёт. Просьба освободить вагоны.
Августа с Июлькой послушно вышли. Бегущая лестница доставила их наверх. Было пасмурно, но сухо и тепло. Путники опять отправились скитаться по чужому городу. Среди высоких коробок домов, на улицах, лишённых зелени, они чувствовали себя неуютно. Настроение было подавленное. Яков Эммануил Фелициус затих и не встрепенулся даже, когда они проходили мимо палатки со свежей выпечкой, вокруг которой витал вкусный дух.
Августа всё чаще возвращалась мыслями к волшебной короне, которая лежала у неё в ридикюле. В Сдвинутом мире была хотя бы надежда на спасение, а в этом странном краю, сплошь состоявшем из камня, сумасшедших людей и железных зверей их ждала полная беспросветность.
Будто в пику её мыслям, здешний мир вдруг обернулся иной стороной. За высокими домами хоронился заповедный уголок. Тихая улица с обеих сторон была застроена красивыми особняками с балконами и мансардами. Вдоль улицы между домами раскинулся скверик. Багряные и золотые кроны деревьев светились теплом на фоне пасмурного неба, как будто в них пряталось солнце. Весело тренькали синицы. Под ногами шуршала листва. Пахло прелыми листьями и дымом костра.
Сердце Августы забилось. Фелициус высунул нос и с жадностью втягивал воздух. Бабушка с внучкой зашли в сквер. На ближайшей скамейке сидел парнишка Июлькиного возраста. Он задрал голову вверх, чтобы унять текущую из носа кровь. Августа поспешила к мальчишке.