Лев Павлович сосредоточенно и внимательно прочитал рапорт, задал несколько, восполняющих пробелы, вопросов, качнул головой и сдавленно произнес:
– К «Героям России»?… – И немного подождав, добавил терпеливо, ожидавшему:
– Посмертно?… – Офицер вышел, плотно и осторожно прикрыв за собой тяжелую дверь. Генерал тяжело опустился в кресло, сейчас он чувствовал не столько тяжесть невосполнимой утраты и нависший груз ответственности, сколько разочарование в не реализовавшихся планах. Эту операцию разрабатывал он сам, все продумал и проработал до мелочей – разведгруппа не очень то и рисковала, нужно было продержаться всего пол часа. На тех позициях в узком минированном ущелье, с достаточным количеством боеприпасов, для профи такого уровня, это не составляло труда.
Он заранее знал, что там будет сын, и считал великолепным окончанием боевого пути. Троих планировалось представить к высшей награде – Звезде «Героя России». Это было бы уже второе представление и теперь не отказали бы точно. Но как же все не вовремя! Пока до него дошло все происходящее, пока вернулось обратно – войска попала на место только через несколько часов, почти вечером. Ударная авиагруппа накрыла основную отходящую часть соединения боевиков, уже отходящих с позиций. В докладах и рапортах звучало разное, в основном воспевался, хоть и сухими словами, героизм ребят, но что ему до этого, если сейчас он поставлен в рамки, его не устраивающие.
Главное, что он сам не может понять, почему, невероятным образом, оставшихся в живых, нужно официально признать погибшими! Павел жив, проходит лечение, но на тщательно подготавливаемой отцом его карьере теперь поставили крест!
Генерал ужаснулся мысли – если бы он не был отцом, стоящим на этой должности, а еще точнее, не имеющий отношение к «тайне», то вообще никогда не узнал бы о судьбе сына!
Почему-то это возмутило. Наверное, потому, что первый раз подобное коснулось и его семьи. Он с трудом представлял как, будет скрывать правду от супруги, как будет обвинен ей в смерти сына… Все рушится! Она не простит ему смерти любимца, а сказать правду, он не имеет права. Героическое чадо тоже будет ограждено от всего прежнего. От всего – это значит полностью забыть прошедшую жизнь!
Таков был Лев Павлович Ослябин, другим стал его Пашка, но никто сейчас не думал о Татьяне. Она же, в предчувствии, что судьба их любви полностью теперь зависит от нее, сидеть, пытаясь забыть любимого, не собиралась!
Что может предпринять цыпленок во взрослом курятнике? Цыпленок, наверное, и не может, а вот эта девушка, никогда не считавшая себя ребенком, подала документы на поступление в медицинский институт, и, как логичное продолжение, заявление на работу в должности санитара, в администрацию военного госпиталя имени Бурденко.