«Вы, сударь, либо сами отпетый мерзавец, либо совершенно не имеете власти над теми шакалами, что сочиняют подобную гнусность! За себя не в обиде, к оскорблениям и клевете привык, но хватило же подлости насмехаться над горем несчастной женщины! Настоятельно рекомендую вам публично принести нижайшие извинения ее величеству за данное оскорбление чести и достоинства, иначе, клянусь именем своим и своего рода, когда вы капитулируете, я все равно сожгу Кэйзарборг дотла вместе со всеми жителями, сколько их там ни найдется, а вас заставлю смотреть!
Бриан эл’Мориа».
Из Винтеррейка на это послание долго не могли ответить, а когда ответ все же последовал, он носил крайне неуклюжую попытку высмеять чрезмерно оптимистичные прогнозы лорда-протектора на исход войны. Извинения принесены не были, но выпуск листовок прекратился, а готовые партии сожгли.
Однако же наиболее пугающие деяния, приписываемые Имперре и ее руководителю, происходили во второй половине войны, когда Меския наступала. Практически через два года после начала конфликта крупные силы имперцев пересекли границу Винтеррейка и начали медленное продвижение к Кэйзарборгу с востока. Ударные операции сопровождались жестокими карательными акциями Имперры, кроваво наказывавшей местное население даже за намек на попытку сопротивления. В то же время южнее, в столице Лари, вспыхнуло восстание местного населения против оккупантов. За одну ночь в Охсанбанде вырезали всех винтеррейкцев мужского пола старше четырнадцати лет, а тела стащили на главную площадь и сожгли. С неистовой злобой ларийцы включились в войну на стороне Мескии и начали наступать с юга. Поставки ларийского угля и руд на фабрики Винтеррейка прекратились. Главным инициатором восстания, снабжавшим горцев оружием и информацией, являлся Бриан эл’Мориа.
Отдельного упоминания достойны операции по взятию двух неприступных крепостей Винтеррейка – Бергентора и Коленкруба.
Первая крепость перекрывала горный перевал, препятствуя продвижению ларийцев на север. Во времена завоевания Ларии это была их крепость, и даже превосходящим силам Винтеррейка не удалось взять ее, пока командир гарнизона генерал-аншеф Ром не открыл ворота по прямому приказу герцогини Анны Ларийской. Бергентор хранил статус неприступной преграды.
Вместо того чтобы зря терять новых союзников, Бриан эл’Мориа приказал остановить основные войска в сутках пути от стен крепости и отправил вперед взятых раньше в плен женщин и детей винтеррейкского происхождения. Защитники пропустили бегущих соотечественников беспрепятственно, но следующей же ночью ворота были открыты, и затаившиеся передовые отряды ларийцев ворвались в крепость, где удерживали позиции до подхода основных сил. Теми, кто открыл ворота, были дети, девочки и мальчики, воспитанные в Схоллум Имперрус, будущие агенты, обученные в совершенстве владеть винтеррейкским языком, а также несколькими видами оружия. Еще днем они подсыпали в общий солдатский котел сильное снотворное, а под покровом ночи выполнили приказ Великого Дознавателя – тихо перерезали охрану главных ворот и открыли их. Операция завершилась разгромным успехом, но та безжалостная и беспринципная манера, с которой эл’Мориа выбирал пути достижения цели, заставила бояться его даже суровых ларийцев.